Во всех отелях она представляется разными именами, год рождения указывает 1942 (радиоизотопное исследование ее зубов показало в 2018 году, что она родилась между 1934 и 1944). По той же сохранившейся челюсти установили, что она лечила зубы в Латинской Америке, а родилась, судя по ДНК, на границе Германии и Франции. Двадцать четвертого ноября ее видел в долине местный житель в обществе двух мужчин, она выглядела испуганной, хотела что-то сказать, но они так на нее посмотрели, что она осеклась. Когда ее фоторобот появился в газетах, этот местный житель пошел в полицию, но ему там сказали дословно: «Забудь, это дело не раскроют».
Важно подчеркнуть две вещи: она говорила с акцентом, который в отелях не смогли идентифицировать; она везде требовала в номер молочную кашу; она всегда требовала номер с балконом. Первые два обстоятельства нагоняют таинственности, но третье существенно: как по-вашему, зачем ей номер с балконом?
— Для наблюдений.
— Разумеется. Она кого-то ожидала или не хотела дождаться, как и Питер Бергман, но подозреваю, что расследователи, интерпретировавшие эту историю, с самого начала сбились с толку. Они предполагали, что она от кого-то скрывается и потому меняет адреса; мне же представляется, что она кого-то выслеживает, иначе зачем бы ей маниакально возвращаться в те места, откуда она сбежала? Если же вспомнить, что она, по всей вероятности, родилась в Германии и бежала оттуда, лечила зубы в Латинской Америке и в начале семидесятых, маскируясь, кого-то искала в Норвегии, — самые сообразительные быстро догадаются, чьим агентом она была.
— Правильно ли я вспоминаю слово «Эйхман»?
— Вы всегда быстрей всех догадываетесь. Я даже думаю иногда, что вы плод моего воображения. Да, конечно, она агент Моссада (они никогда, даже спустя много лет не раскрывают своих), и она выслеживает бывших нацистов. Они укрывались в Латинской Америке, но не меньше их было в Скандинавии. Норвегия была под нацистами, многие местные коллаборанты были благополучно оправданы. На шпионаж или по крайней мере на связь с разведкой указывают в ее деле слишком многие детали: необходимость наблюдения за входом из номера, настороженность, парик, стертые пальцы, — я одного не понимаю: при чем тут ложки, одна из которых была найдена рядом с трупом? Был ли это своего рода пароль, опознавательный знак, был ли это ее талисман — что маловероятно, — зачем она переспала с фотографом, с которым познакомилась в тот же день за обедом? То есть в ее поведении много загадочного, она явно истерит, перемещения довольно хаотичны, и сам способ убийства — снотворное, спиртное, попытка задушить, — выглядит странным и громоздким: некоторые думали, что это самоубийство — снотворное в сочетании со спиртным, — но не сама же она пыталась себя поджечь?
— Понимаете, просто чтобы опрокинуть слишком очевидную версию, хочется предположить безумную любовную драму. Ложки она таскала с собой как память о возлюбленном или как фетиш, как инструмент эротической игры...
— Это вы «Нимфоманку» пересмотрели.
— Но очень убедительно! Возможно, она занималась секс-туризмом, возможно, пыталась забыть парижского возлюбленного, но мне в любом случае хочется, чтобы это была любовь. Человек из Сомертона тоже ведь, как установлено, приехал в Аделаиду выслеживать жену...
— Интересно, с чего бы он приехал выслеживать жену, когда сам внезапно от нее ушел, и она его разыскивала через газету.
— Мало ли как бывает. Сначала ушел, а потом стал преследовать. У меня так было.
— А сменить за полгода девять городов от несчастной любви — тоже было?
— Нет, но я могу это понять. И потом, мы же не раскрываем подлинную причину. Мы пишем триллер. И тогда я бы это раскрывала исключительно как мелодраму, а главный герой был бы фотограф-итальянец, на которого она в ту ночь произвела исключительное впечатление, он любой ценой хочет повторить эту ночь, а она ему говорит: нет, нельзя, со мной можно только один раз. Он начинает ее искать и узнает всю эту историю.
— Да, это можно отличную вещь написать. Воспоминания нескольких мужчин, все знакомились с ней в ресторанах, всех она приводила к себе в разные гостиницы, для всех это была лучшая ночь, всем она рассказывала разные легенды...
— Всех угощала кашей с молоком...
— Каша с молоком тоже как-то использовалась в эротических играх. Но вообще знаете, в чем тут настоящая пуанта? Лучший роман был бы о том, как на