Он сложил мои шорты в свой ящик, и когда я поворачиваю голову к его шкафу, то вижу, что вся моя яркая одежда контрастирует с его темной. Как я могу дистанцироваться от него, когда он считает это приемлемым?
В основном у него свитера крупной вязки и брюки-карго или джинсы, поэтому я нащупываю что-нибудь в карманах. Когда очередной холодок пробегает по моему позвоночнику, я пытаюсь найти что-нибудь свое, что было бы немного теплее. Дома свежо, но в начале осени обычно не бывает так холодно. Северо-запад. Он имеет в виду Миннесоту или Аляску? Я дрожу от неизвестности.
Поскольку я начинаю понимать, что мой набор одежды сейчас бесполезен, заставляя бояться, насколько мы на самом деле севернее, я снимаю свой тонкий свитер и натягиваю один из его толстых. Плотный, мягкий трикотаж обволакивает меня, ниспадая ниже бедер, и окутывает меня свежим ароматом. Сосна, моторное масло и что-то, присущее только ему. Поднимая воротник к носу, я делаю долгий вдох. Он слишком большой, но похож на дымчатые, древесные объятия.
После того, как я обыскиваю ванную, мои поиски по-прежнему не приносят ничего, кроме упорядоченных ящиков и туалетных принадлежностей. Честно говоря, к этому моменту я бы удовлетворилась колодой карт или чем-то еще. Чем он развлекается? Нет. Не задумывайся об этом.
Мне все еще приходится заставлять себя не думать о том, что произошло после того, как он поймал меня, потому что я и близко не готова иметь с этим дело. Я выбегаю из ванной, когда избегать этих воспоминаний становится все труднее.
Несмотря на то, что мои поиски были практически бесполезны, я продолжаю осматриваться в поисках чего угодно. Я не уверена, что бы делала, если бы нашла оружие, но не собираюсь просто лежать и мириться с этим. Я не могу перестать бороться.
Технически я не сдаюсь, но здесь просто нет ничего, кроме провизии и хлама для выживания. Поражение давит мне на плечи, когда я топаю к холодильнику и достаю яйца, которые он мне приготовил. На мой вкус, это слишком просто, и, поскольку его здесь нет, я приготовлю их сама. Его еда насытила меня, но она чертовски пресная.
Я беру немного сыра, завернутого в пчелиный воск, огромные помидоры и любые специи, какие только могу найти. Интересно, сколько еды он собирает в лесу. Я не думала, что люди на самом деле так живут. Я посмотрела несколько документальных фильмов о рациональном образе жизни, но это совершенно другой уровень. Мне, как ни странно, любопытно. Например, откуда у нас энергея? Я имею в виду, там должен быть генератор, но это то, что поддерживает температуру воды и заставляет унитаз спускать воду?
После того, как переделываю блюдо и выясняю, как включить газовую плиту, я готовлю его на гриле, пока все не расплавится. У какого социопата нет тостера или микроволновки? Дерьмо типа "Маленького домика в прериях".
Пока ем, я борюсь с тем, насколько снова здесь тихо. Снаружи свистит ветер, но никакого электронного гула, никто не разговаривает, ничего. У меня даже нет телефона, чтобы отвлечься от собственных мыслей. Когда я смотрю в серое небо за окнами, мне никогда еще не приходилось так усердно отключать свой мозг.
Это безумие, но я хочу, чтобы он вернулся. По крайней мере, я могла бы разозлиться или что-то в этом роде. Что угодно, лишь бы мои мысли не закручивались по спирали. После того, как выясняю, как приготовить кофе на плите, я беру свою кружку и сажусь на диван, вынужденная побыть наедине с собой. Не думаю, что я делала что-то подобное за всю свою жизнь.
Позволяя своему собственному сердцебиению звучать в ушах как музыке, которую обычно включаю, я могу убежать от навязчивых мыслей, которые требуют внимания. Вместо этого я думаю о том, что фасад крыльца определенно можно было бы покрасить, как бы я хотела сделать несколько снимков, если бы здесь шел дождь, и как болит мое чертово тело. От бега.
В основном, чтобы привлечь мое внимание, достаточно смотреть на раскачивающиеся деревья снаружи и плывущие серые облака. Здесь действительно красиво. Может быть, это потому, что в городе всегда что-то происходило, независимо от времени суток, но не думаю, что я когда-либо испытывала умиротворение.
Может быть, мне следует смириться с тем фактом, что я только что описала место своего похищения как мирное. Вероятно, вместо того, чтобы избегать ситуации, в которой я нахожусь, мне следует разобраться с самой собой.
Я приоткрываю люк в своем сознании всего на дюйм, и вспышки того, как он пожирает меня в душе, заставляют меня зажмуриться. Шквал воспоминаний проносится от того, как он хлестал меня по заднице, к тому, как он промывал мои раны, к тому, как он заставлял меня видеть звезды, и обратно.
Все это проносится сквозь меня, и я в ярости чуть не разливаю свой кофе по комнате. Как он может так поступать со мной? Прошло всего около трех дней, а я уже схожу с ума.
Откинув голову на спинку дивана, я откладываю стыд за случившееся в сторону, чтобы продолжить разгадывать эту головоломку. Теперь, когда я знаю, что убегать — это не вариант, мне нужен план Б.
Я просто не могу предсказать, что он собирается сделать. Когда я сказала ему, он остановился, хотя в этом не было необходимости. Я определенно не смогла бы его остановить. Когда я позволяю чувству стыда снова закрадываться в мой разум, я неохотно должна признать, что огромная часть меня хотела, чтобы он погрузил этот невероятно толстый член глубоко в меня, лишив меня возможности выбора. Ему не потребовалось много времени, чтобы сломить меня. Мне нужно быть сильнее.
Прикрыв глаза рукой, я издаю раздраженный стон. Мне нужно привести себя в порядок и сосредоточиться только на фактах и планах. Не может быть, что его невозможно разгадать, он просто другой.
Мне нужно быть конкретной и прямой, когда я говорю ему, чего хочу. Необходимо соблюдать дистанцию. Он не мучает меня так, как я думала, но я понятия не имею, как долго это продлится, поэтому мне нужно придумать, как заставить его продолжать защищать меня. Если он не манипулирует мной и не лжет мне, то он действительно защищает меня от тех, кто в городе хочет моей смерти.
И он никак не мог солгать о том, что делал прошлой ночью. Его образ с этими двумя мерзкими