Его безумие заражает меня. Должно быть, так оно и есть. Я не могу сосредоточиться на сбивающих с толку ощущениях, которые он вызывает во мне. Мое тело и разум могут не соглашаться, я все равно выбираю то, что правильно. Чего я хочу.
Грохот квадроцикла заставляет меня подскочить и чуть не расплескать кофе. Когда он подъезжает к дому, мое сердце начинает сильно биться в груди. Я знаю, что хотела отвлечься, но не уверена, готова ли к тому, что он прямо сейчас вторгнется в мое пространство. Я еще ничего не поняла, кроме того, что, по-моему, схожу с ума.
Его темные джинсы идеально облегают длинные мускулистые ноги, на нем черная футболка и выцветшие коричневые подтяжки, туго натянутые на широкую грудь. Навязчивые образы его мощного обнаженного тела, прижимающего меня к стене, штурмуют мой разум. Его подавляющая фигура была создана для убийства, и ни для чего другого.
Ну, на самом деле он чертовски невероятен в... нет. Я не готова думать о том, что он со мной сделал. Мне нужно смотреть только вперед.
Повторяя это про себя, я наклоняюсь над диваном, чтобы получше рассмотреть рукава, натянутые на его сильные руки. Кто, блядь, так выглядит? И что он прямо сейчас делает?
Вместо того, чтобы слезть, он достает свой телефон из чехла на квадроцикле и прислоняется спиной к двум большим картонным коробкам, прикрепленным ремнями к креплениям позади него. Я не думаю, что у него есть сейчас связь, поэтому понятия не имею, что он делает. Я тихо встаю и подкрадываюсь к окну, чтобы лучше видеть.
Пока он держит телефон на коленях, его плечи трясутся, когда он смеется над тем, что смотрит. Он проводит рукой по своим густым шелковистым волосам и качает головой, глядя на экран, когда его губы растягиваются в улыбке. Он смотрит фильм? Какого черта?
Его ухмылка не исчезает, когда он внезапно поднимает глаза и встречается со мной взглядом, заставляя меня сделать шаг назад. Смущение затопляет меня за секунду до того, как я вспоминаю, что он наблюдал за мной в городе. Да пошел он.
Закатив глаза, я плюхаюсь обратно на диван и скрещиваю руки на груди, предпочитая не обращать внимания на то, как напрягается мое тело, когда его тяжелые шаги раздаются по лестнице на крыльце. Дверь отпирается, прежде чем распахнуться, и я задерживаю дыхание, готовясь.
— Добрый вечер, — кричит он, когда его шаги удаляются вниз по лестнице, его легкий акцент действует на меня по-новому. Я запихиваю это в коробку вместе с тем, что, черт возьми, произошло прошлой ночью, и запираю крышку навсегда.
Меня просто переполнял страх убежать и быть встреченной в этих лесах чудовищами похуже, чем он. Я думала, что медведь или волк могут быть самыми страшными существами на свете, но, как всегда, хуже всего мужчины. Вот почему постельный инцидент так подействовал на меня, и вот почему я позволила моменту в душе произойти.
Мои ноги в его тапочках отрываются от земли, когда я выхожу на улицу. Я обхватываю себя руками, когда сильный порыв ветра проносится сквозь деревья и первые капли дождя падают на землю. Он ставит коробки друг на друга, прежде чем поднять их, чтобы занести внутрь.
Когда его взгляд останавливается на мне, он замирает как вкопанный и мгновение тупо смотрит на меня. Его стоическое лицо так трудно прочесть, но его глаза горят. Я думаю, он смотрел на меня так раньше, но сейчас это кажется немного другим. Тяжелее. Он должен знать, что ничего не изменилось, верно?
Я отступаю в хижину, когда на меня налетает очередной порыв ветра. Он проходит через комнату и ставит большие коробки на кухне, в то время как я крепче сжимаю руки, чтобы унять дрожь.
— Я не знал, что будет так холодно. Я разведу огонь через минуту. — Он бросается ко мне, и мои плечи приподнимаются, защищаясь, за секунду до того, как его большие ладони гладят мои руки.
— Спасибо, — бормочу я, и его губы снова приподнимаются. Он на мгновение сжимает мои руки, одаривая меня таким же тяжелым взглядом, прежде чем выйти обратно на улицу. Как только он уходит, я глубоко вдыхаю воздух и стою, не зная, что делать, когда дождь начинает барабанить в окно. Он возвращается и, не говоря ни слова, направляется к камину.
— Ты делаешь это так быстро. — Я расширяю глаза, когда пламя уже окружает поленья. — Как? — Нерешительно спрашиваю я, надеясь, что смогу повторить это, если он снова уйдет.
— Я храню дрова в сарае, чтобы они оставались сухими. Их легко разжечь. — Он поворачивается, чтобы показать мне, как складывать поленья. — В этом ведре всегда есть растопка. Убедись, что на дне ее достаточно. — Он подсовывает какие-то маленькие палочки под поленья, и я ахаю, думая, что он обжегся, но он, кажется, не пострадал.
Он хмурит брови, глядя на меня, а затем на свою руку, по-видимому, не понимая, почему я ахнула, когда он сунул руку в огонь. Его замешательство остается, когда он закрывает маленькую металлическую дверцу и встает, чтобы направиться к коробкам.
Я следую за ним, потому что делать больше абсолютно нечего, а мне нужно больше фактов для головоломки.
— Ты ездил в город? — Я стараюсь говорить небрежным тоном, выпытывая информацию.
Он достает несколько консервных банок без этикеток из первой коробки, чтобы убрать их в шкафы. Я немного испугалась того, что у него там было. Он ходил на армейские склады или еще на какую-нибудь подобную хрень?
— Не "город", а просто маленькое здание в стороне от шоссе. Это заправочная станция, почтовое отделение, небольшой продуктовый магазин, который они держат для туристов и охотников, и еще кое-что. Если тебе что-нибудь понадобится, я могу заказать это там.
Телефон? Такси? Что-нибудь, что отвезет меня обратно к цивилизации! Понятия не имею, чего, по его мнению, я могу хотеть. Сидя на табурете с другой стороны островка, я наблюдаю за ним, пока он продолжает доставать банки из коробки и ходить по кухне, почти не глядя на меня.
— Может быть, какую-нибудь одежду потеплее, — бормочу я, просовывая пальцы в рукава его свитера. Его движения замедляются, он крепче сжимает одну из банок, когда его язык скользит по нижней губе. Внезапно его взгляд скользит по мне, и я внутренне съеживаюсь, потому что пока не могу оставаться сильной. Когда уголки его губ приподнимаются в