Не прошло и года после того, как Шэй забросил свой передвижной магазин, и его обуяла ностальгия. Тогда он на несколько дней взял на себя управление передвижным магазинчиком Бойд. Ему этого хватило. И все же он не перестал заниматься книгами и делал это до конца жизни. Магазин Шэя в Нью-Йорке закрылся через несколько лет. Морли писал, что всегда воспринимал его как временный: «Он был слишком самобытным, слишком уютным и богемным и просто не мог существовать долго». Летние поездки в Новую Англию произвели на Шэя большое впечатление. Он отправился в полюбившийся ему Провинстаун и поселился там. Открыл книжный магазин, в этот раз не на колесах, и проработал там некоторое время.
Постепенно бум передвижных книжных сошел на нет. Появившись в 1920-е на волне популярности «Парнаса на колесах», передвижные книжные стали массово исчезать во времена Великой депрессии, когда из-за экономического кризиса опустели летние курорты. Никто уже не горел желанием пускаться в книжное путешествие.
Но полностью странствующие книжные не исчезли. В 1938 году «рабочий» книгомобиль доставлял прогрессивную литературу шахтерам Западной Вирджинии. В 1960-е по Лонг-Айленду колесил торговец книгами в бумажных обложках. И до сих пор на субботних фермерских рынках можно встретить книжные фургончики. Впрочем, они почти всегда представляют стационарные книжные магазины, как и передвижные «филиалы» ресторанов на подобных мероприятиях.
Продолжение «Парнаса на колесах» – «Книжный магазин с привидениями» – начинается с того, что Макгилл и Миффлин оставляют карьеру бродячих книготорговцев. Теперь у них стационарный книжный в Бруклине: «Парнас дома». Миффлин по-прежнему пишет книгу. Хотя дела в нью-йоркском магазине идут хорошо, он «с тоской вспоминает» о прежних бродячих временах. И напоследок замышляет вернуться на дорогу, но уже с целой флотилией «Парнасов».
Художница и суфражистка
«Парнас на колесах» Кристофера Морли не только пленил читателей и вдохновил странствующих книгопродавцев, но и вызвал споры о роли женщин в книготорговле. Активной участницей этих споров стала Мэдж Дженисон. «Мой совет всем женщинам мира – продавайте книги, – взывала она. – Все лиги наций, мирные делегации и конференции по разоружению – ничто в сравнении с маленькими книжными магазинами, продающими важные книги». Дженисон решила, что ее магазин станет именно таким, и в 1916 году открыла его на Восточной тридцать первой улице Манхэттена вместе с Мэри Маубрэй-Кларк. Магазин назвали «Санвайз Терн» – «Поворот к солнцу».
Это был очень необычный магазин. Дженисон и Маубрэй-Кларк потратили пятьсот долларов на одну только обивочную ткань: в торговом зале стоял фиолетовый диван с оранжевыми креслами. Стены покрасили в пламенно-оранжевый цвет. На столе в центре торгового зала, где были разложены книги, написанные женщинами, стояли ящики с апельсинами. Зал украшали скульптуры и картины, а над камином висело полотно с изображением «японки, бросающей свой обед в реку». По замыслу владелиц магазин должен был стать полной противоположностью «безликих складских помещений, где мужчины ведут дела». Покупка книг воспринималась как чувственный опыт. Дженисон говорила, что они «пытались сделать из магазина культ».
Декором занималась Маубрэй-Кларк, книготорговка, называвшая себя «кубисткой, импрессионисткой и футуристкой». Для нее книжный магазин стал способом самовыражения и произведением современного искусства, призванным тронуть людей и подтолкнуть их к нужным книгам, искусству и беседе.
Что до Дженисон, она не считала книжный капиталистическим предприятием. «В книжном магазине человек прикасается к демократии, – говорила она. – В книжный приходят самые разные люди, мы их не отбираем». В «Санвайз Терн» приходило много женщин; они не только покупали книги, но и вызывались помочь – подмести полы, упаковать посылки, развезти книги к Рождеству на собственном автомобиле; одним словом, оказать любую посильную помощь предприятию, принадлежавшему женщинам. А вот мужчины магазин не жаловали; многие даже не верили, что женщины могут читать серьезную литературу. Арендодатели относились к Дженисон и Маубрэй-Кларк «как к паре очаровательных щенят».
Осенью 1917 года Дженисон присоединилась к двадцатитысячной демонстрации в поддержку женского избирательного права на Пятой авеню. Она шла в составе небольшой колонны владелиц книжных магазинов. Их было мало: отчасти потому, что женщина в книготорговле по-прежнему являлась редкостью, а отчасти потому, что они не общались друг с другом. Членами Американской ассоциации книготорговцев становились только мужчины, и чаще всего усатые.
Так возникла идея Женской национальной книжной ассоциации. Ее первые собрания прошли в «Санвайз Терн». Организация устраивала обучающие курсы для книгопродавцев, поддерживала писательниц, женщин-редакторов и владелиц книжных магазинов. Она существует до сих пор.
В 1920 году приняли Девятнадцатую поправку, и штатам запретили лишать граждан права голоса «по половому признаку». В том же году Дженисон стала третьим вице-президентом Американской ассоциации книготорговцев. Вскоре после этого она оставила работу в книжном магазине. Маубрэй-Кларк еще некоторое время занимала должность управляющей, но вскоре и ей это надоело. «Мы хоть что-нибудь зарабатываем? – задавала она риторический вопрос. – Нет». Она упрекала книготорговок в том, что те плохо одеваются, ведут себя «тише воды, ниже травы, ничего не делают и боятся слово сказать, болтая чушь о превосходных условиях торговли». Только дураки романтизируют книжные магазины, утверждала она. «Люди наподобие мистера Морли… сочиняют прелестный вздор о магазинчике мечты, куда никогда не заглядывают кредиторы». В 1927 году «Санрайз Терн» закрылся навсегда.
4. Книжный отдел универмага «Маршалл Филд и компания»
В 1925 году в Чикаго работали сто шестьдесят четыре книжных магазина. «Брентанос» на Уобаш-авеню, «Радикал» на Норт-Кларк-стрит, магазин оккультной литературы на Инглсайд-авеню. И книжный, который мы в нашем современном представлении даже не назвали бы книжным магазином. Чтобы попасть внутрь, покупателям надо было отыскать