Ответ Фрейда был длинным и трудным для понимания, в качестве отправной точки для своих рассуждений он использовал примеры из истории. По большей части он соглашался с Эйнштейном и был настроен так же пессимистично. С точки зрения Фрейда, положить конец войнам возможно путем создания “централизованного органа власти, наделенного правом произнести решающее слово в любом конфликте интересов” [307]. Этот контролирующий орган был бы бессилен без подчиненных ему органов исполнительной власти, но Фрейд считал учреждение таких исполнительных органов делом безнадежным. В своем письме он также прокомментировал попытку психоанализа, предпринятую Эйнштейном.
Вы удивляетесь, что людей так легко заразить военной лихорадкой, и полагаете, что человеку присущ сильный инстинкт ненависти и разрушения, который можно пробудить. Я полностью с вами согласен…
Мы полагаем, что человеческие инстинкты бывают двух видов: во‐первых, инстинкты сохранения и объединения, которые мы называем “эротическими” (в том смысле, какой Платон придает Эросу в “Пире”) или же “сексуальными” (явно расширяя общепринятую коннотацию слова “секс”), а во‐вторых, инстинкты разрушения и убийства, которые мы называем агрессивными или деструктивными. Эти два вида инстинктов, как вы понимаете, формируют хорошо известные противоположности: Любовь и Ненависть, превратившиеся в теоретические понятия…
Когда нацию призывают к войне, в людях оживает весь спектр мотиваций, высоких и низменных инстинктов, причем некоторые из них люди открыто признают, а о других молчат. Потребность в агрессии и разрушении – неотъемлемая часть этого спектра; бесчисленные жестокости, известные из истории, а также происходящие в повседневной жизни, подтверждают силу этого инстинкта. Стимуляция в людях свойственных им импульсов к разрушению посредством апелляции к идеализму и эротическому инстинкту, естественно, облегчает их высвобождение.
Хотя Фрейд написал, что “подавить стремление человека к агрессии не представляется возможным”, он не считал положение безнадежным. В рамках этой “мифологии”, как писал он, легко выработать косвенный способ избежать войн: “Если склонность к войне вызвана инстинктом к разрушению, у нас под рукой всегда есть его антипод – Эрос”. Другими словами: “Все, что способствует возникновению привязанности между людьми, должно служить нам противоядием от войны”.
Культурное развитие человечества, рассуждал Фрейд, подавляет в нем стремление вести войны. С развитием цивилизации все больше людей станут пацифистами. Но в общем ответ Фрейда на вопрос Эйнштейна заключался в том, что нет никакого способа избавить человечество от угрозы войны. Фрейд пошутил, что их переписка не принесет ни ему, ни Эйнштейну Нобелевской премии мира.
Так или иначе, их обмен мнениями очень скоро превратился в академический диспут, ставший неактуальным в контексте метаморфоз истории. К моменту публикации их переписки в 1933 году к власти в Германии уже пришел Гитлер.
67
Формальный интерес ФБР к Эйнштейну возник в 1932 году, когда сотрудники бюро получили письмо от женщины с говорящей фамилией – миссис Рэндольф Фротингем [308], президента корпорации женщин-патриоток, которые стремились защитить Америку от “нежелательных чужаков”, особенно от пацифистов, социалистов и феминисток. Корпорация уже и раньше возмущалась недавним решением престижного принстонского Института перспективных исследований принять Эйнштейна на работу, к которой он должен был приступить в следующем году. В своем нынешнем заявлении миссис Фротингем на шестнадцати страницах объясняла, почему правительству следует отказать в предоставлении Эйнштейну визы для рабочей поездки в Пасадену:
Альберт Эйнштейн разделяет, защищает и проповедует доктрину, которая согласно законам логики позволила бы беспрепятственно установиться анархии и привела бы к тому, что правительство станет чистой формальностью…
Альберт Эйнштейн верит в коммунистическую идеологию или связан с коммунистическими группами, которые выступают за насильственное свержение правительства Соединенных Штатов. Он поддерживает протесты против основного принципа всех организованных правительств… он выступает за протесты против государственной власти и признает, что его “позиция революционна”, что его цель “противозаконна” и что он намерен организовать и возглавить “воинствующую оппозицию”, а также собирать деньги и финансировать “борьбу” с основным принципом нашей Конституции… он идейно вдохновляет, возглавляет и организует движение незаконного “личного сопротивления” и “мятежных действий” против властей Соединенных Штатов во время войны…
Кто является признанным мировым лидером, который своим непосредственным участием в деятельности коммунистических и анархо-коммунистических организаций и групп и собственными личными усилиями “расшатывает военную машину”, призванную защищать само существование правительств? <…>
альберт эйнштейн и есть этот лидер. Даже сам Сталин не связан с таким количеством анархо-коммунистических международных организаций, которые создают эти “предварительные условия” для подготовки мировой революции и установления полной анархии, с каким связан альберт эйнштейн …
альберт эйнштейн способствовал возникновению “неправомерного смятения”, стремясь “подорвать основы” церкви и государства и внести “сомнения и путаницу”, когда это оказывалось возможным, даже в законы природы и научные принципы [309].
Вместо того чтобы выбросить письмо миссис Фротингем в корзину для бумаг, ФБР восприняло его как призыв к действию. ФБР связалось с американским консульством в Берлине, и Альберта с Эльзой попросили лично дать разъяснения касательно их заявки на получение американской визы.
Разговор начался с вопроса: “Каковы ваши политические взгляды?” [310]
Немного опешив, Эйнштейн удивленно посмотрел на служащего консульства, а затем расхохотался.
– Сложно сказать. Я не могу ответить на этот вопрос…
– Состоите ли вы в какой‐нибудь организации?
Альберт провел рукой по волосам и посмотрел на Эльзу, ища у нее помощи.
– О да! Я пацифист.
– Кто еще входит в эту вашу организацию?
– Ну, мои друзья.
Прошло сорок пять минут, но разговор не становился ни более содержательным, ни более приятным. В конце концов Эйнштейн вышел из себя. “Здесь что, инквизиция? – спросил он и напомнил сотруднику консульства, что собирался отправиться в Америку не по своей инициативе. – Меня пригласили ваши соотечественники. Да, они очень просили меня приехать. Если я могу прибыть в вашу страну только в качестве подозреваемого, я вообще не хочу туда ехать”.
С этими словами он взял шляпу и пальто и ушел. Эльза немедленно сообщила о встрече газетчикам, прибавив, что если Эйнштейн не получит визу к полудню следующего дня, то он отменит свою поездку в Америку. Консульство поспешило заверить их в том, что виза будет выдана немедленно.
68
ВБеверли-Хиллз, в поместье площадью двенадцать акров, расположенном рядом с домом Чарли Чаплина, пара самых известных тогда в мире актеров – Мэри Пикфорд и Дуглас Фэрбенкс – построила четырехэтажный дом с двадцатью пятью комнатами, который они назвали, соединив свои имена, Пикфэром. Дом был окружен ухоженным