И Холмс тяжело вздохнул…
Глава четвертая
— Но как мистер Лин узнал шифр от сейфа? — удивился доктор Ватсон. — Комбинацию на замке невозможно подобрать простым перебором цифр, слишком много вариантов!
— Думаю, в этом виноват сам сэр Питер, — ответил Холмс, — вернее, его рассеянность. В сейфе, помимо драгоценностей и акций, лежали разные документы, которыми мистер Стэнфорд время от времени пользовался. Он их доставал и читал, но при этом, очевидно, забывал, что потом, когда бумаги снова окажутся в сейфе, нужно будет обязательно прокрутить колесики на внешней стороне замка и поменять цифры. Типичная ошибка многих людей!
Рудольф же, пользуясь своим особым положением, мог в любой момент зайти в кабинет сэра Питера, скажем, по поводу новой редкой змеи или тропической лягушки, которую надо было купить для пополнения коллекции, и ему не составляло никакого труда подсмотреть цифры. Увы, забывчивость и невнимательность сэра Питера сыграли на руку преступнику! А уж умом и сообразительностью он точно не был обделен, будьте уверены! Он даже по-своему талантлив… К тому же Лин отличался хорошей наблюдательностью, хладнокровием и завидной выдержкой.
— Вы уверены, Холмс, что бриллианты до сих пор находятся в доме? — спросил Ватсон. — Ведь Рудольф мог давно их продать…
— Полагаю, камни до сих пор лежат где-то в тайнике, — ответил Шерлок. — Насколько мне известно, алмазы такой величины и чистоты пока нигде у нас и в Европе не всплывали. Об исчезновении пяти крупных бриллиантов наши власти известили всех известных ювелиров и торговцев драгоценностями, способных заплатить соответствующую сумму, и никто из них связываться с преступником, рискуя своим благополучием и положением в обществе, не станет — себе дороже.
— Но может, их уже распилили на более мелкие? — задал вопрос Ватсон. — И продали, что называется, по частям?
— Вряд ли, — покачал головой великий сыщик. — Рудольф — очень ловкий и крайне амбициозный человек, он определенно считает себя умнее всех остальных. Поэтому абсолютно уверен, что «глупые полицейские» ни за что не догадаются, где он спрятал добычу. Ему нет никакого смысла отдавать алмазы на распилку, потеряв при этом половину (а то и больше!) их реальной стоимости. Нет, его план, как мне кажется, заключался в другом: дождаться, когда все более-менее успокоится, выбрать удобный момент, проникнуть в особняк (ключи, полагаю, у него давно имеются), забрать камни из тайника, а затем покинуть Британию. В Голландии, к примеру, за эти великолепные бриллианты он сможет получить целое состояние и, таким образом, обеспечить себя до конца жизни.
— Но это сразу же привлечет к нему внимание, — возразил доктор Ватсон, — чего, полагаю, мистеру Лину совсем не нужно.
— Не обязательно, — ответил Шерлок, — в том же Антверпене, к примеру, достаточно ювелирных мастерских, чьи хозяева не боятся иметь дело с подозрительными личностями. И брать у них даже краденые камни… Они их потом так обработают, поменяв огранку, что их невозможно будет узнать. После чего со спокойной душой выставят на продажу — как совершенно другие камни. Узнать их и что-то доказать будет невозможно. Это вполне реальный план для мистера Лина! А за полученные деньги он легко купит себе новые документы и будет вести спокойную и обеспеченную жизнь. И наше правосудие, к сожалению, уже ничего не сможет с ним поделать.
Трудно было не согласиться с такими аргументами Шерлока — мне лично они показались достаточно убедительными.
— Но за этими нашими воспоминаниями мы совсем забыли о миссис Эйхенбаум! — внезапно воскликнул Холмс. — Что вы хотели нам сообщить? — повернулся он к экономке. — Это как-то связано с нашим прошлым делом, верно?
— Да, — кивнула женщина. — Причем самым непосредственным и прямым образом. Я, как и вы, мистер Холмс, тоже считаю, что преступник — мистер Лин, и очень сожалею, что вам в тот раз не удалось посадить его за решетку. А теперь, похоже, он заявился за своей добычей…
— Правда? — В голосе сыщика послышалась заинтересованность.
— Видите ли, мистер Холмс, — продолжила экономка, — сэр Питер со всей своей семьей уехал на Рождество в Швейцарию, чтобы навестить свою младшую дочь, воспитанницу одного из частных пансионов, и я, по сути, осталась в доме совсем одна. Наш садовник, Джек Пенсон, живет в небольшом флигеле на участке и, если что, не всегда имеет возможность вовремя прийти ко мне на помощь…
Миссис Эйхенбаум тяжело вздохнула: видимо, перспектива ночевать одной в большом пустом доме ее крайне тревожила.
— Так вот, прошлой ночью, — продолжила женщина, — мне почему-то не спалось, и я стала читать. Думала, что постепенно усну: эти современные романы действуют на меня как снотворное! Однако долго не удавалось… И вот примерно через полчаса после полуночи я услышала странный шум — словно кто-то ходил внизу. Моя комната — на втором этаже дома, но у меня очень хороший слух, мистер Холмс! Я сначала решила, что к нам опять забрались воры, поэтому быстро накинула на себя халат, осторожно спустилась по лестнице и увидела слабый отблеск света — кто-то шел по комнатам с маленькой керосиновой лампой. Я очень испугалась! И как есть, прямо в халате и тапочках, выскочила через заднюю дверь (она, кстати, оказалась открытой, хотя я точно помню, что вечером сама закрыла ее на ключ) и помчалась к Джеку, нашему садовнику. Разбудила его, рассказала, что происходит, и он, слава богу, согласился пойти со мной. Взял свое ружье и пошел в дом. Мы вернулись, прошли по всем комнатам, заглянули во все помещения, но никого не нашли. Видимо, вор услышал, как мы входим в прихожую, испугался и убежал. Но мне почему-то показалось, мистер Холмс, что это был мистер Лин. Он узнал, что хозяева уехали на все праздники, и решил вернуться за украденными камнями. А сегодня ночью я вообще останусь в поместье одна — Джек уходит вечером к своим родным, чтобы с ними встретить Рождество… А вдруг мистер Лин снова появится? Что тогда? Рудольф ведь, как помню, человек весьма решительный, легко может убить меня… Я ужасно, ужасно боюсь!
— Хм, — задумчиво произнес Холмс, — ваши опасения, миссис Эйхенбаум, вполне оправданы: для Рудольфа это действительно отличный шанс, чтоб забрать алмазы. И полагаю, он им воспользуется — и так уже ждал слишком долго, целых три с половиной года! Ну что же, полагаю, пришла пора завершить