— Альма, может, сходим, посмотрим на твой портрет? — спросил меня Шерлок.
Я гавкнула: почему бы нет? Мне это тоже будет интересно.
К сожалению, обстоятельства сложились так, что нам не удалось осуществить свой план. Вскоре после этого разговора Холмс начал новое расследование, крайне сложное и опасное, и нам стало уже не до портрета. А потом выставка закрылась… Увы и ах! Но ничего, может быть, я еще увижу его. Чего только в жизни не бывает!
Тень Мориарти
Глава первая
В один из последних ноябрьских дней 1884 года в Лондоне стоял такой густой туман, что невозможно было выйти на улицу — почти ничего не видно. Влага тяжелыми маслянистыми каплями оседала на оконных стеклах и погружала соседние дома в какую-то серую мглу. Из-за этого нам с Холмсом приходилось сидеть дома: у него клиентов не было (кто же выйдет на улицу в такую погоду?), а мне просто не хотелось покидать нашу уютную квартирку на Бейкер-стрит и погружаться по самые уши в мокрую, холодную «вату». Выбегала лишь на пару минут по самой крайней необходимости — и сразу же назад, в свое любимое кресло, под шерстяной шотландский плед. Или на кухню, поближе к теплой чугунной плите.
Холмс откровенно хандрил — беспрестанно курил трубку и мрачно смотрел в окно. Его угнетала необходимость сидеть дома: предыдущее дело было уже закончено (как всегда, удачно), а нового пока не предвиделось. То есть, конечно, у нас в Лондоне ежедневно происходили сотни преступлений, случались кражи, ограбления и даже убийства, но все это были по большей части самые банальные, самые обычные преступления, и с ними прекрасно справлялась наша доблестная полиция. Великому же сыщику требовалось нечто особенное, сложное… Но увы, пока ничего подобного не было.
Итак, мы скучали на втором этаже, в гостиной (доктор Ватсон отсутствовал — с самого утра он навещал своих пациентов), а миссис Хадсон, моя дорогая хозяйка, хлопотала на кухне — готовила на ужин жаркое. Я уже давно чувствовала аппетитный, манящий запах мяса и от предвкушения сглатывала слюнку. Шерлок, как я сказала, смотрел в окно и курил трубку.
Надо заметить, что с тех пор, как наш великий детектив ловко разделался с бандой профессора Мориарти, пытавшейся похитить корону Британской империи и другие королевские регалии из Тауэра, дел у него заметно поубавилось — по-настоящему интересные, загадочные преступления стали большой редкостью. Что ж, все логично: Мориарти был (и пока что еще, к сожалению, остается) величайшим гением криминального мира Англии (да и всего Старого Света, пожалуй), и другие преступники совершенно недотягивают до его уровня, даже сравнивать нечего. Банальные кражи, грабежи, разбои, убийства — вот все, что они могли «предложить» нашему сыщику. А это даже для инспектора Лестрейда было скучновато.
Я уже думала, что и этот день пройдет, как и все предыдущие, без посетителей, без интересных дел, но вдруг внизу нетерпеливо затренькал дверной колокольчик. Шерлок мигом оживился, отложил в сторону газету и крикнул:
— Миссис Хадсон, к нам посетитель!
— Иду, иду, — отозвалась моя хозяйка и пошла открывать.
Через пару минут к нам в гостиную вошел очень пожилой джентльмен. Его худые руки крепко сжимали ручку трости — когда-то, похоже, довольно дорогой (слоновая кость и черное дерево с серебряными накладками), а теперь уже изрядно потертой и побитой. Одет наш гость был очень прилично: черный сюртук, серый жилет, белая рубашка, галстук — все очень хорошего качества и, как я определила на глаз, когда-то сшитое у недешевого портного. Но сейчас его одежда стала совсем старой (а кое-где — даже с заплатками) и изрядно помятой (брюки внизу — так вообще с бахромой и пятнами). Видимо, некогда человек был довольно обеспечен, однако потом его дела шли все хуже и хуже, и он докатился до такого состояния.
От старика пахло дешевым табаком, неприкаянностью и одиночеством.
«Видимо, это вдовец, — сделала я вывод, — присматривать за ним особо некому, а денег на хорошую прислугу не хватает».
Пожилой джентльмен тем не менее держался очень важно и с большим достоинством: он не спеша и очень внимательно осмотрел гостиную, заметил у кресла меня, в раздумье пожевал тонкими сухими губами, однако ничего не сказал. Потом произнес скрипучим старческим голосом, обращаясь к Холмсу:
— Очевидно, сэр, вы и есть тот знаменитый сыщик, о котором все говорят? И занимаетесь расследованиями…
— Верно, — кивнул Шерлок, — я частный детектив. Проходите, сэр, садитесь поближе к камину. Сегодня очень сыро и холодно, должно быть, вы совсем продрогли, пока добирались к нам из своего Кройдона…
— Благодарю, — слегка наклонил голову наш гость, — но как вы узнали, что я…
— Из Кройдона? — чуть улыбнулся Холмс. — Это очень просто, сэр. У вас на ботинках и брюках — следы характерной серо-рыжей глины, которой богат этот пригород Лондона. Садитесь поближе к огню и расскажите, что привело вас ко мне.
Старик снова благодарно кивнул и тяжело опустился в кресло для посетителей. Положил трость на пол и, достав широкий платок, вытер им лицо. Было заметно, что он очень волнуется. Однако через минуту он справился со своими чувствами и стал рассказывать:
— Меня зовут Джон Трайлер, я бывший коммерсант, некогда владел в Лондоне двумя магазинами готового платья. Это были небольшие торговые заведения, но тем не менее они приносили неплохой доход. По крайней мере, нам с дочерью его вполне хватало, более того, я даже мог кое-что откладывать на старость. После смерти жены у меня, мистер Холмс, никого, кроме дочери Мэри, не осталось, и я, собственно, живу только ради нее. Мечтаю, что она выйдет замуж за хорошего, достойного человека, будет счастлива с ним, а потом у меня появятся внуки…
Старик тяжело вздохнул, снова пожевал губами, как бы собираясь с мыслями, затем продолжил:
— Несколько лет назад у меня началась полоса горьких неудач и тяжелых несчастий. У Мэри обнаружилась чахотка — очевидно, досталась ей в наследство от матери, та умерла четыре года назад именно от этой ужасной болезни. Я приглашал врачей, покупал по их совету дорогие лекарства, но все оказалось напрасно — чахотка, к сожалению, никуда не делась, наоборот, усиливается и постепенно убивает дочь. Из-за непредвиденных расходов на лечение мне пришлось продать оба моих магазина, и теперь мы живем только на те небольшие проценты, которые я получаю от своих вкладов в банке, но их едва хватает на самое необходимое. А для Мэри