Джинни ощутила прилив адреналина. Это явно тон Луизы, а это значит, что она, Джинни, справилась. Она нашла отсутствующие страницы ежедневника. Проверять, там ли письмо, было уже некогда… Да и в глубине души Джинни не хотелось этого делать. В конце концов, письмо Элисон не предназначалось для чужих глаз, и Джинни не хотелось бы обмануть ее доверие.
Поэтому она живо сунула все назад в конверт и заперла хранилище. Пора закрывать библиотеку, а потом она встретится с Наседкой, Мелочью и Джей-Эм… пока ее не одолело чувство вины из-за того, что она не отнесла находку прямиком в полицию.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Джинни заглушила мотор и взглянула на стоявший перед ней двухэтажный коттедж. Она чуть не проехала — дом был выстроен на повороте, между ним и улицей не было даже тротуара.
Выбравшись из машины, она увидела, что у дома припаркованы еще три маленьких серебристых автомобиля. Все они были как две капли воды похожи на ее собственный и представляли собой то, что Эрик как-то назвал машиной «осторожной дамы за рулем».
Джинни почти наяву услышала его глубокий звучный смех.
Ну, хоть адресом не ошиблась. Джинни погладила сумку, дабы убедиться, что желтый конверт никуда не делся. Всю дорогу она напевала одну и ту же песню «Битлз», чтобы не думать о полицейских и о том, что могло бы случиться, найди они этот конверт. Помогло ей это или нет, но «Пенни Лейн» никогда еще не доставляла ей такого удовольствия.
Было почти шесть часов вечера, но даже в угасающем свете дня потускневший коричневый камень и шиферная крыша казались очаровательными, как и садик, раскинувшийся у самой входной двери. Джинни, правда, не знала, понравилось бы ей жить так близко к дороге или нет.
— Не беспокойтесь, к шуму привыкаешь. — Наседка, появившаяся в дверях, словно прочитала ее мысли. — Поэтому дом и достался нам так дешево — в то время никто не хотел вздрагивать из-за проехавшего мимо грузовика или пригибаться, входя в дверь. Хорошо, наверное, что мой бедный Адам был ненамного выше меня ростом. Ну, добро пожаловать.
Джинни следом за хозяйкой прошла в низенькую дверь и оказалась в теплой гостиной с натертыми деревянными полами, стенами, крашенными бледно-голубой краской, и двумя чудесными старыми диванчиками, один из которых занял белый лабрадор со скорбными глазами и мягкими ушами.
Джей-Эм сидела на другом диване, а Элисон, с красными глазами и в кляксах туши, устроилась у открытого камина.
— Садитесь вот сюда. — Наседка указала на удобное вольтеровское кресло. — Брендон его не любит, так что собачьей шерсти на нем нет. А теперь давайте я принесу нам по чашке чая, и посмотрим, что у нас есть.
Наседка убежала, и Джинни принялась осматриваться. На стенах гостиной висело несколько гобеленов и картин, а также старая школьная карта Ирландии. Они были очаровательны, но Джинни, учитывая обстоятельства, показалось неуместным хвалить обстановку. Тут она заметила большой кусок фанеры на мольберте.
Фанеру до половины покрывали листы писчей бумаги, склеенные скотчем и закрепленные по углам. В просветах еще виднелись, однако, игрушечные деревца и что-то похожее на железнодорожную станцию. На старой тележке для напитков были заботливо разложены мотки пряжи, ярко-розовый маркер и несколько чертежных кнопок.
— Легко нашли дом? — спросила Мелочь. — Я в первый раз проскочила на целую милю.
— Не проскочила бы, если бы просто посмотрела на карту, — напомнила ей Джей-Эм, после чего повернулась к Джинни: — Вы прочитали, что там написано?
— Нет. Я успела только покормить Эдгара — и сразу сюда.
— Какое хорошее кошачье имя. Ну хоть кому-то в итоге повезло. — Элисон, смотревшая в огонь, подняла глаза. На ссутуленных плечах словно лежал непосильный груз. — Простите, что я вчера убежала. Была немного не в себе.
— Ничего страшного. Как вы себя чувствуете? — Джинни положила конверт на журнальный столик.
— Не очень. — Глаза Элисон налились слезами. — Все еще не могу поверить, что это происходит на самом деле. Сегодня в магазин снова приходили полицейские, снова задавали вопросы. Я все жду, что будет дальше. Хотя я сама виновата, что написала то дурацкое письмо. Не думала, что злюсь из-за развода, — думала, что мне просто грустно. Мы ведь столько времени были вместе. Неудивительно, что Бернард ушел от меня. Я в собственных чувствах не могу разобраться.
— Чепуха. Бернард ушел от тебя, потому что он дурак высшей пробы, — запыхавшись, произнесла Наседка — она вернулась в гостиную с большим подносом. Поставив его на низенький столик, Наседка принялась разливать чай и убеждать Элисон съесть маленький сэндвич. Потом она согнала сонного Брендона, села на диван и взяла конверт, который привезла Джинни. — Итак, кому будет принадлежать честь? Элисон?
— Нет. Мне одного хочется: чтобы все это кончилось. — Элисон откинулась на спинку и потерла тонкие руки, словно ее ударило током. Слезы, которые она так долго сдерживала, полились по щекам. — Какое же я убожество.
— Не говори глупости, милая. Мы собрались здесь ради тебя. — Передав конверт Джей-Эм, Наседка достала из рукава чистый платок и протянула его дочери.
— Верно! Но нельзя вечно прятать голову в песок. Если мы просто зажмуримся, проблема не исчезнет. — Джей-Эм выхватила из конверта толстую пачку страниц и постучала ими о журнальный столик, чтобы выровнять. Проделав это несколько раз, она аккуратно разделила стопку на пять частей со сноровкой крупье из Вегаса.
— Впечатляет. — Мелочь присвистнула.
— Небольшой трюк, которому я научилась на трудовом пути. Дело пойдет быстрее, если каждая из нас просмотрит свою порцию страниц. — Джей-Эм передала одну стопку Мелочи. Та подняла страницы над плечом, как шейкер, и энергично встряхнула ими три раза, однако оттуда высыпались лишь несколько деловых визиток и неоплаченная парковочная квитанция.
— А вот это уже скучно.
— Может, пройдемся по встречам? — Наседка приступила ко своей стопке. — Ну и почерк! «Галоп»? Нет, стойте, по-моему, «галлон». Хотя все равно бессмыслица. «Отвезти галлон красного в „Барн Клаун“». Что она имела в виду?
Джинни склонилась над своей страницей:
— «Сказать Грэму, чтобы постриг изгородь как положено, иначе не получит денег». А еще… его телефон.
— Вы сумели прочитать эти каракули? Поразительно. Я ничего не могу разобрать.
— При должной сноровке это несложно. Видите, она пишет «А» с завитушкой? А вот этот зигзаг — это «И», — объяснила Джинни и тут обнаружила, что все три женщины не отрываясь смотрят на нее. По шее пополз жар. — Эрик был врачом, а я работала у него в приемной, так что все эти годы мне приходилось разбирать почерки — и его, и тех, кто у него работал. Наверное, я просто приноровилась.
— Новый план. — Джей-Эм снова собрала страницы в одну стопку. — Наверное, будет быстрее, если вы прочитаете всё. Так мы избежим ошибок.
— Хорошо. — Джинни взяла стопку и положила ее себе на колени. Тяжелый лист кремовой бумаги медленно выскользнул из стопки на диван.
Лист был согнут пополам, но идеально подходил под конверт, найденный в ежедневнике.
— Это моя почтовая бумага. — Элисон наконец присоединилась к ним.
Наседка расправила лист и быстро передала его дочери, однако пальцы у нее дрожали; она явно очень нервничала:
— Та же бумага. Это не совпадение. Похоже, дорогая. Не то что обычная почтовая бумага, какая продается везде.
— Дорогая. — Элисон всхлипнула. — Я купила ее давным-давно, писать благодарственные письма, которые Бернард рассылал клиентам. Он настоял, чтобы я купила что-нибудь первоклассное. Не знаю даже, продается ли такая сейчас где-нибудь.
— Вот и доказательство того, что имел место умысел. Но кто же злоумышленник? — требовательно спросила Мелочь.
— Это мы и должны установить. Давайте посмотрим, что