— Только не говори, что вы готовы повторить. Я предупреждала Джей-Эм, чтобы не торопилась с текилой. — Синие глаза хозяйки подчеркивала тушь, в ушах качались золотые кольца, но лицо было мрачным.
— Мне бы только чаю, — призналась Джинни.
— Чаю? — грянул какой-то мужчина из глубины бара. — Чепуха! Позвольте угостить вас чем-нибудь покрепче. Я слышал, вы истинная героиня. Броситься в горящее хранилище, подумать только!
Джинни залилась краской, и Рита метнула на означенного мужчину резкий взгляд:
— Может, она потому и в состоянии войти в горящее здание, что пьет чай. Никогда об этом не думал, Стенли?
— Твоя правда, Рита. Ну хоть за чай позвольте заплатить. — Мужчину, кажется, выговор ничуть не смутил, и он подвинул через всю стойку пятифунтовую бумажку. — Молодец, девушка.
— Спасибо. — Джинни выдавила улыбку, уже жалея, что пришла в бар.
— Не обращай на него внимания. Подожди, я сейчас заварю чай. — Рита положила планшет, поставила чашку и скрылась в противоположном конце бара. Через несколько минут она уже поставила поднос на стойку, причем отмахнулась от попыток Джинни заплатить. — Стенли уже позаботился. Ну, как ты себя чувствуешь? Да, то еще приключение тебе выпало в тот вечер.
— А кто поступил бы по-другому? Просто так получилось, что первой там оказалась я. — Джинни убрала кошелек в сумку и вздохнула. — Прости, у меня все это не очень получается.
— Правило номер один: не извиняйся. Ты совершила благородный поступок и должна это признать. — Рита похлопала ее по руке. — В качестве утешения — я понимаю, что ты сейчас чувствуешь. Странно видеть, как люди развлекаются и обсуждают убийства. Как будто это пустяк.
— А Мэриголд? Если бы не тот сосед, она бы поджарилась, как тост, — прибавила какая-то женщина, облокотившись на стойку.
— Думайте, что говорите. — Рита сердито глянула на женщину; та пробормотала «Прошу прощения» и заторопилась прочь, расплескивая что-то из стаканчика. — Вот люди. Но я уговариваю себя, что это их способ справиться с происходящим.
— Ловко.
— Моя работа располагает к тому, чтобы видеть в людях худшее… и лучшее. К тому же я столько всего наслушалась. Мне кажется, с годами я начала относиться ко всему философски. Но все равно кровь закипает, если подобное кому-то сходит с рук. Небось загорает на пляже, вспоминает золотое времечко.
— Надеюсь, что нет. — Джинни на ум пришел дядя Коннора Джоуи, который сбежал именно к такой жизни. — Даже думать противно.
— Вот поэтому лучше не пережевывать до бесконечности то, что мы не можем изменить. — Рита пожала плечами, и тут в бар вошла Хизер.
Длинные пурпурные волосы были стянуты в пучок на затылке, глаза обрели прежний блеск, а в руках Хизер сжимала большой пакет со всем необходимым для пекарского дела. Выглядела она куда более довольной, чем в прошлый раз.
— Как съездила? Всё нашла?
— Да. Остальное в машине, но я попрошу Митча помочь с разгрузкой. Я хотела сначала разогреть духовку.
— Снова печете? — спросила Джинни.
Хизер застенчиво улыбнулась:
— Да. Когда я увидела, как Рита с ног сбивается, готовясь к похоронам в среду, то поняла, какая я эгоистка. К тому же началось все с Луизы, так что самое время закрыть эту главу и двигаться дальше.
— Похороны? — Джинни смотрела то на Хизер, то на Риту.
— А ты не слышала? Тело Луизы выдали для погребения, но поскольку после Бернарда родственников у нее не осталось, Эдуард Тейт, управляющий владением, решил устроить поминки здесь.
— А кто придет? Насколько я могу судить, у Луизы в городке было не так много друзей.
— Я бы сказала, что у нее нигде не было друзей. — Рита грустно покачала головой. — Но если ты думаешь, что эта орава упустит возможность бесплатно угоститься, то подумай еще раз. Особенно если они прослышат, что Хизер вернулась. Помяни мое слово, это место будет набито под завязку.
Не зная, как ответить, Джинни извинилась, понимая, что у обеих ее собеседниц много работы.
Она отнесла чайный поднос на стол, заваленный теперь картами и покерными фишками: Джей-Эм давала импровизированный урок, показывая, как тасовать карты, чтобы они струились водопадом.
К началу шестичасовых новостей Джинни убралась в доме, сделала несколько бутылок заготовки для сливового джина из тех самых плодов, которые принес ей Уоллес, и вымыла ковер на площадке второго этажа. Но каждый раз, когда она останавливалась, ее настигало мучительно тяжелое чувство.
Она понимала, почему Хизер с такой радостью вернулась на работу.
— А теперь вернемся в городок, в котором произошло столько убийств, — заговорил диктор, и Джинни выключила телевизор. Досужих вымыслов ей теперь хватит на всю оставшуюся жизнь. Тем более что большинство из них — порождение ее собственного ума.
Сборник кроссвордов на боковом столике больше не был покрыт кошачьей шерстью — Эдгар утратил интерес к нему. Теперь он предпочитал «Гордость и предубеждение».
Джинни взяла кроссворды и нашла новый. На кресло Эрика она смотреть не решалась.
— Может быть, решим сегодня вечером еще один. Отработаем за последние несколько дней, — предложила Джинни, не совсем понимая, к кому обращается. Но не успела она прочитать первое заданное значение, как зазвонил телефон, и на экране высветилось имя Нэнси.
Накануне Джинни уже говорила с золовкой, но понимала: чтобы унять тревогу Нэнси, короткого разговора недостаточно.
— Ну как все прошло в баре? Новости есть? — спросила Нэнси в качестве приветствия.
— Не особенно. — Джинни сочла местные сплетни не стоящими упоминания. — Элисон счастлива, что ее отпустили, хотя то и дело плачет. И… в среду похороны Луизы. Не знаю, пойду ли я.
— Пойдешь, конечно.
— С чего ты взяла?
Нэнси рассмеялась:
— Потому что я тебя знаю. Ты всегда делаешь то, что должно, даже если тебе не хочется. Особенно если тебе не хочется.
Нэнси замолчала, и до Джинни долетел голос Иэна: «Это Джинни? Скажи, ей понравится. Солнца много, и в саду копаться не надо».
Нэнси тихонько зарычала, и в трубке воцарилась тишина, словно микрофон прикрыли рукой.
— Прости, пожалуйста. Иэн решил…
— Что ты уже выложила мне ваш план, что бы вы там ни придумали? — Джинни вздохнула. Не надо было ломать голову, чтобы угадать, о чем речь.
— Не то чтобы придумали… — Голос Нэнси вдруг стал непривычно кротким. — Но мы тут вчера наткнулись на Рэдклиффов. Они продают свой дом, но о продаже еще не объявили. Помнишь его? Чудесный домик у дороги, все работы уже закончены. Так близко к нам… и к Эм с девочками. Рэдклиффы хотели бы продать дом из рук в руки и согласились придержать его на неделю. Ну, что скажешь?
Боже. Джинни закрыла глаза. Она несколько раз была на новогодних вечеринках, которые устраивали Рэдклиффы, и просто влюбилась в маленький, но красивый дом. Но хочет ли она возвращаться в Бристоль?
Не будет ли это капитуляцией?
— Я не…
— Не нужно отвечать сегодня же. Ты устала, я знаю. Просто обещай, что подумаешь.
— Ладно, — согласилась Джинни, и Нэнси тихо вздохнула.
— Вот и хорошо. Я просто боюсь, что ты снова забьешься в свою раковину, библиотека же закрыта и неизвестно когда откроется. А ты, если надумаешь вернуться, без труда найдешь работу на неполный день. Или поможешь мне с детьми. Я обожаю своих внучек, но врать не буду: возраст дает о себе знать. Мы могли бы водить их на прогулку вместе. Подумай, сколько будет радости. И никаких убийств.
Из прихожей донеслось шебуршание. Эдгар с видом победителя влетел в гостиную, на ходу раздирая когтями то, что некогда было принадлежавшим Эрику «Алфавитным справочником Лондона».
— Что за шум? — требовательно спросила Нэнси.
— Это кот. Он просто играет. — Джинни не хотелось вдаваться в подробности только что совершенного преступления. Хотя она начинала понимать, почему Луиза не желала