Следы почти замело, но девушка ориентировалась по другим приметам: и сухой раскидистый дуб, и лесной овражек, на дне которого бил незамерзающий родник. И расколотая взрывом береза, и соснячок, который она запомнила, потому что представила, какие здесь могут быть замечательные маслята летом. А вот про дорогу Зоя забыла. Точнее, она думала, что та самая дорога, которую они поспешно перебегали в прошлый раз с ребятами, намного дальше. Уже совсем возле аэродрома. И когда Романчук с Сорокой немного задержались, перелезая через ствол поваленной березы, Зоя вышла к дороге.
Грунтовая дорога в этом месте делала крутой поворот, обходя овраг на опушке. И девушка, сделав шаг за крайними деревьями, вдруг оказалась на относительно открытом пространстве. Ни звуков моторов, ни иного шума, который мог бы ее насторожить, ни Зоя, ни ее спутники не слышали. Два немецких мотоцикла стояли на дороге всего в паре десятков метров справа. Зоя увидела их, увидела четверых немцев возле мотоциклов, причем одного офицера в фуражке с меховыми наушниками. Девушка сразу сделала шаг назад, пытаясь скрыться за деревьями, но один из солдат успел заметить ее. Спасло Зою лишь то, что солдат повернул голову поздно и увидел движение среди деревьев, но не заметил в руках девушки автомат. Хотя то, что это была девушка, он успел понять. И незамедлительно немец сообщил об этом остальным, на что солдаты ответили громогласным хохотом.
Немец поспешил следом за Зоей, выкрикивая какие-то слова на немецком языке. Зоя молча бросилась назад к командиру, боясь голосом выдать то, что их в лесу несколько человек. Она уже видела, как Романчук и Сорока разделились и отбежали друг от друга в разные стороны, прячась за стволами деревьев. Командир сделал знак ложиться, но Зоя не поняла его. И тогда пограничник понял, что немец не побежит за девушкой в лес, он сейчас просто поднимет автомат и даст очередь вслед убегающей фигуре. Поймет это или нет Сорока, который ближе к Зое, чем Романчук? Сам командир был уже недалеко от крайних деревьев у дороги. И сейчас уже большой роли не играло, увидит его немецкий солдат или нет. Важнее было, сколько еще их там, а ведь этого Романчук не знал, он не видел мотоциклов. Он просто понимал, что должен как можно быстрее выйти к дороге и прикрыть девушку.
Теперь немец увидел, что в лесу кроме девушки появился и мужчина, который торопился к дороге. И это его насторожило, даже испугало. О партизанах в местных лесах в это время уже знали многие захватчики, многие на себе почувствовали, что такое беспощадные и хитрые русские, скрывающиеся в этих лесах. Солдат прокричал что-то своим товарищам и, не поднимая автомата, дал очередь от живота в сторону Романчука. Пограничник прыгнул в сторону и в последний момент скатился по снегу к опушке. Ни одна из пуль его не задела — две березы приняли на себя вражеский свинец. И Сорока, воспользовавшись тем, что командир отвлек немца на себя, прицелился и короткой очередью свалил солдата.
На дороге сразу схватились за оружие, услышав рядом в лесу стрельбу. Но офицера и его солдат подвело то, что они узнали звук выстрелов из «шмайсеров». Не привык еще враг к тому, что партизаны используют трофейное оружие. Романчук, перекатившись, вскочил и теперь увидел мотоциклы, одного солдата и офицера с оружием на изготовку и еще одного солдата, который стоял возле мотоциклетной люльки, на которой был укреплен ручной пулемет. Сейчас это был самый опасный противник. Если дать возможность солдату открыть огонь из пулемета по лесу, то никто не сможет поднять головы. И пограничник снова рискнул. Он вскинул оружие и дал очередь. Немец возле пулемета согнулся пополам и рухнул на дорогу. Второй солдат ответил очередью в сторону Романчука, но тот уже отскочил под защиту деревьев. Офицер принялся что-то кричать, размахивая автоматом. Наверное, звал первого солдата, который ушел следом за неизвестной русской девушкой в лес.
Пока Сорока, слишком осторожничая, почти ползком подбирался к опушке, пригибаясь при каждом свисте пули над головой, Зоя бросилась назад, упала за крайними деревьями и принялась поливать очередями дорогу и немцев. Стреляла она торопливо и, хоть не попала ни в кого, все равно отвлекла на себя внимание. И это дало возможность Романчуку и Сороке добить оставшихся врагов.
Пограничник сбежал к мотоциклам и осмотрелся. Немцы были мертвы. Его товарищи появились следом, и никто их них чудом оказался не ранен. Это хорошо, но плохо, что они подняли шум на дороге.
— Ах, как не вовремя они появились, — проворчал капитан. — Вот вам и добрались тайком до аэродрома.
— Портфель, у лейтенанта портфель в люльке! — крикнул Сорока, подбегая к головному мотоциклу. — Надо забрать, там могут быть важные документы!
— Нет, не трогай, — вдруг решил Романчук. — Если не будет портфеля, то немцы сразу подумают, что нападение совершено партизанами ради документов. Это приведет к тому, что они бросят сюда воинскую часть, будут искать нас, прочесывать местность. А так всего лишь нападение на неосторожных солдат и одного офицера. Мало ли, вдруг это напали какие-нибудь русские, которые выходили из окружения. Ничего не трогать и забрать только патроны и… пулемет!
Эта мысль понравилась Романчуку совершенно неожиданно. Тащить с собой пулемет и две коробки с лентами, но ведь пулемет в отряде — это огневая мощь, это сила! И упускать такой подарок судьбы не стоит. Кто знает, когда еще повезет захватить пулемет. Жалко, что мотоциклы не захватишь. Куда их зимой денешь, когда ехать можно только по дорогам, и то по тем, которые не очень занесены снегом. И пока Сорока торопливо откручивал крепление сошек пулемета, Романчук с Зоей собирали полные автоматные магазины. Зная еще и о любви девушки к пистолетам, командир с усмешкой смотрел, как Зоя снимает с ремня убитого офицера кобру с «парабеллумом».
— Всё, уходим. Быстрее! — поторапливал командир партизан. — Тут с минуты на минуту могут появиться фашисты.
…Они не шли, а почти бежали уже несколько километров, и Романчук, да и Сорока тоже, удивлялись, как у них хватало сил бежать по снегу зимой так долго. Наверное, человеческий организм гораздо сильнее, чем многим думается. Есть