— Ура! — закричал Бурсак, громыхая железом в инструментальном ящике.
— Ты что? — заглянув в кабину, поинтересовался лейтенант. — Война кончилась? Мы Берлин взяли?
— Теперь точно возьмем, — расплылся в улыбке инженер, показывая найденный немецкий набор инструментов. — И спасибо деду Архипу!
А дед Архип в это время стоял с большой дюралевой лопатой у ступеней административного здания аэродрома и тоже смотрел на падающий снег. Услышанное и увиденное утром не давало старику покоя. Нет, встреча с партизанами нисколько не пошатнула убеждений деда Архипа, да и не было у него никогда злости на советскую власть, на Родину. То, что он высказывал партизанам там в лесу, когда ездил за дровами, было не больше чем старческое брюзжание и недовольство не властью страны вообще, а злостью на конкретных трусов, бесхозяйственность людей, которые ничего не умеют, кроме как заседать и говорить лозунгами. Ведь когда пришел враг, надо было эвакуировать людей, спасать или уничтожать имущество, которое могло попасть в руки врага. Но этого не сделали, и имущество попало к врагу, а люди остались под пятой иноземных захватчиков. И как им выживать, никто не мог и не смел советовать.
А Родину свою дед Архип любил, всей душой любил и воевал за нее. Архип в 34 года был призван на службу, когда началась германская война. И прошел он ее от начала до конца. И в плену побывал, откуда бежал с товарищами, и два «георгия» заслужил. Правда, одна нога плохо сгибалась в колене после ранения, но это не помешало после войны выучиться на тракториста. А сильный характер, хозяйственная хватка помогли стать бригадиром, а потом и заведующим мастерской в районной МТС.
Только Зоя, та девушка из партизанского отряда, правильно поняла старика. Не на советскую власть он был зол, а на самого себя. Что вот так судьбинушка его сложилась, что он до сих пор не знал, как быть, как поступить. Может быть, надломила его смерть жены, а потом и дочери, может, он не видел другого смысла в своей дальнейшей жизни, кроме как вырастить и выучить внучка Ванятку. И как тут быть, когда враг пришел, захватил землю. Тут уж мальцу никак одному не выжить, вот и старался старик жить сам, чтобы спасти жизнь внучку. Не до высших категорий ему было сейчас. Это скопом помирать легче, когда страх отступает, когда ты с ротой или батальоном в атаку поднимаешься, когда товарищей десятки и сотни бок о бок с тобой бегут на врага и солнечный блик играет на кончике твоего штыка. А вот когда ты один и некому ни поддержать, ни доброго слова сказать, ни куска хлеба протянуть, тут уж не до храбрости. А когда на тебе еще и ответственность за жизнь маленького десятилетнего беззащитного человечка, тогда…
Дед Архип еще утром увидел, как на аэродром пришел весь залепленный снегом вездеход. И из него вылезли несколько солдат и унтер с черной окантовкой на погонах. Потом уже старик догадался, что это саперы… А на улице, где стояла техника и где с советских времен остались столбы от агитационных плакатов, плакатов по технике безопасности и стенды с различными сведениями по устройству техники или основной конструкции самолетов, собрались немцы: и свои техники с аэродрома и прибывшие саперы. Повесили они откуда-то раздобытый плакат с изображением советского самолета и стали что-то обсуждать. И, как понял Архип, обсуждали они, как транспортировать самолет и за какое место его зацепить. И как утяжелить ему хвост, чтобы при транспортировке он не кувыркнулся мотором вниз. И понял старик, что саперов вызвали не просто так. Кое-каких немецких слов за эти месяцы Архип нахватался и догадался, что самолет, если не удастся его притащить, надо будет взорвать.
Вот тогда-то и вспомнил старик про партизан, про трубки бензопровода, которые они искали и которые он им передал. А они ведь для самолета искали трубки, для авиационного двигателя. Вот такая простая мысль пришла старику в голову. И снова он вспомнил простую душевную девушку, с которой разговаривал в лесу, и думал, как она, такая вот хрупкая, воюет в лесах. И опасности повсюду, а она партизанит. Ей бы замуж и детишек нарожать. Да и не хлипкая, не слабая она. Очень даже сильная, рассудительная, крепкая девка.
Старик продолжил чистить снег, дорожки и ступени и все поглядывал на кроны деревьев ближайшего леса. А когда солнце закатилось за лес, когда на аэродром опустились сумерки, он вернулся к себе в комнату, запер дверь и подозвал внучка.
— Вот что, Ванюшка! Тебе я сейчас такое скажу, что ты выполнить должен. Многое от тебя зависит, Ванюшка. Ты помнишь учителя вашего, Семена Матвеевича?
— Конечно, он меня в октябрята принимал! — с гордостью заявил Ваня.
Да, добралось тогда октябрятское движение и до их села, когда приехал молодой учитель из Пружан. С гордостью Ванюшка нацепил на грудь звездочку. Повторял все главные призывы октябрят. «Только тех, кто любит труд, октябрятами зовут!» И старательно помогал и по дому, и старикам в их селе. И теперь дед Архип понял, что так и можно убедить мальчика помочь. Он смышленый, крепкий, храбрый мальчишка. Да и окрестности все знает. А что насчет диких зверей, так нет их нынче в белорусских лесах. Ушел зверь на восток от войны.
— Ты же знаешь, Ваня, что враги захватили нашу страну, знаешь, что весь народ сражается с фашистами и скоро придут сюда и прогонят их с нашей земли, и снова будет работать школа, и ты будешь с гордостью рассказывать, как помог нашей Красной армии.
— Я помогу? — Глазенки мальчика широко раскрылись.
Ванюшка зачитывался книжками Аркадия Гайдара, Архип знал это. Он запоем читал «Чука и Гека», «Судьбу барабанщика», «Р.В.С.», «Военную тайну». И вот сейчас ему предстояло сделать то, поступить так, как поступали герои этих книжек. Страшно было Архипу, но он понимал, что иначе нельзя. Он ведь ответственен сейчас за жизнь и судьбу мальчика. А рано или поздно тот совершит необдуманный поступок, и его отправят туда, куда немцы отправили многих. В какие-то лагеря, говорят, или на работы. Да только не возвращается оттуда никто. А тут свои. И люди свои, и леса. Хватит под немцем ходить.
— Ты сейчас возьмешь краюху хлеба, — тихо заговорил старик, глядя мальчишке в глаза, — сунешь ее за пазуху и пойдешь через лес к железнодорожному мосту. Там за мостом на другом берегу есть старое паровозное депо. Найдешь там людей, партизан и расскажешь им, что