— Вы что скажете, товарищ Корнеев? — неожиданно повернулся к полковнику Сталин.
— С началом войны, товарищ Сталин, разведотделы фронтов и армий, как и разведотдел Западного фронта, при координации действий Разведуправлением Генерального штаба РККА развернули работу по налаживанию разведывательной работы в новых условиях. Мы максимально активизировали работу по подбору и подготовке разведчиков для работы в тылу противника. С первых дней велась работа по поиску лиц со связями в оккупированных немцами районах.
Корнеев говорил уверенно и толково. Жуков знал, что полковник в этом разговоре со Сталиным не подведет. Всегда чувствуется, когда человек владеет только поверхностно информацией или основательно. Корнеев рассказывал, как создавались школы по подготовке командиров групп, радистов, разведчиков. Он не говорил о трудностях, о том, что зачастую преподавателей от слушателей отличало только служебное положение. Ведь, по сути, ни теоретической, ни тем более практической подготовки все они не имели. Он рассказывал, как подбирались добровольцы из числа знающих радиодело моряков Совторгфлота, Главсевморпути, Гражданского воздушного флота, членов Осоавиахима. В сложившейся ситуации нужна была массовость, это понимали все. Обучение продолжалось в зависимости от степени военной и общеобразовательной подготовки, а также длительности предполагаемого использования будущего разведчика в тылу немцев — от нескольких дней до нескольких месяцев. Дольше всех готовили радистов. Они досконально изучали рации «Белка» и должны были уметь передавать с помощью ключа и принимать на слух 100–120 знаков в минуту. Для достижения таких нормативов требовалось несколько месяцев упорной работы. Корнеев отметил, что недостатка в желающих стать разведчиками не было.
— Как проводилась переброска разведывательных групп в тыл врага? — спросил Сталин, снова продемонстрировав глубокое знание вопроса.
— Приходилось ориентироваться по ситуации, товарищ Сталин, — ответил Жуков. — Мы перебрасывали и отдельных разведчиков, и целые партизанские отряды, и небольшие группы. В первые месяцы войны заброска проводилась в основном пешим способом в разрывы между наступающими немецкими подразделениями и частями. Многих организаторов подпольных групп и партизанских отрядов со средствами связи и запасами боеприпасов, оружия и продовольствия оставляли на направлениях, по которым двигались немецкие войска.
— Подбирать кадры и формировать группы приходилось буквально накануне захвата противниками населенного пункта из числа местных жителей, товарищ Сталин, — добавил Корнеев. — Мы наскоро составляли легенды, придавали радиста, а чаще всего радистку, снабженных паспортом и военным билетом с освобождением от военной службы. Оговаривали связь, ставили задачи по разведке или диверсиям и оставляли до прихода немцев. Через несколько дней, а иногда и часов такие разведывательные и диверсионные группы и одиночки оказывались в тылу врага и приступали к работе.
— А что вы скажете, товарищ Жуков, и вы, товарищ Корнеев, по поводу тех красноармейцев и командиров, которые оказались в тылу врага в результате окружения, тех, кто пытается выходить на соединение с частями Красной армии?
— Как правило, у нас нет связи с такими группами и отдельными красноармейцами. Отступающие части имеют радиостанции и выходят на связь. Боеспособные подразделения и части прорываются к нам, товарищ Сталин. Отдельные бойцы, по нашим сведениям, чаще всего присоединяются к партизанским отрядам и воюют в тылу. Если у партизанского отряда есть с нами связь, мы ведем учет бойцов. Но большая часть партизан связи не имеет.
— Вот на это вам надо обратить внимание, товарищ Жуков, и вам, товарищ Корнеев. Все эти красноармейцы и командиры, вырываясь из окружения, уже показали себя хорошими подготовленными бойцами, они владеют обстановкой. Им надо помочь. Ведь нет необходимости забрасывать их в тыл к врагу, они уже там.
Когда Жуков и Корнеев ушли, Сталин вернулся к своему столу и нажал кнопку на телефоне внутренней связи.
— Вы подготовили мне информацию по полковнику Корнееву? — спросил он.
— Так точно, товарищ Сталин, — ответил уверенный голос. — Тарас Федотович Корнеев с августа тридцать восьмого по апрель тридцать девятого года прошел переподготовку на КУКС [3] при Академии Генштаба РККА, затем был назначен начальником разведотдела штаба округа. В декабре тридцать девятого года полковник Корнеев переведен в 5-е разведывательное управление Красной армии, а затем назначен начальником 6-го отдела — пограничная разведка. В октябре сорокового года зачислен слушателем в Академию Генерального штаба Красной армии имени К. Е. Ворошилова. Двадцать седьмого июля сорок первого года полковник Корнеев был выпущен из академии и назначен начальником разведотдела штаба Западного фронта.
— Это все? — Сталин уловил заминку в речи своего помощника.
— Я хотел еще добавить, товарищ Сталин. Эта информация свежая и до некоторой степени субъективная. Она составлена по отзывам высшего командного состава и лично товарища Жукова. Полковник Корнеев выдвигает идеи такого направления, как радиоразведка. Ему совместно с другими видами разведки удалось вскрыть созданные немцами ударные группировки для наступления на Москву в самые драматические дни октября этого года. Многие товарищи считают, что наш успех, который мы наблюдаем при проведении контрнаступления под Москвой, в том числе обусловлен и результатами радиоразведки, которую организовал товарищ Корнеев.
Капитан Романчук выслушал партизан и хмуро посмотрел в ту сторону, где скрылся самолет Седова.
— Это что же, получается, что мы столько сил потратили, а он так и не улетел? Что за чертовщина там могла еще приключиться, а?
— Сейчас этого сказать нельзя, — так же хмуро глядя на лес, ответил Лещенко. — На земле мы проверяли все: напряжение поступало, бензин подавался. Да и тяги двигателя хватило, чтобы поднять машину в воздух. Без проблем поднять.
— Надо искать, а о причинах потом думать будем, — вставил Канунников. — Немцы могли засечь взлет. Что делать, если их поисковые группы тоже отправятся в лес? С одной стороны, они леса боятся, не зная наших сил. Но, с другой стороны, ведь не дураки же они. Небось уже поняли, что мы почему-то помогали взлету самолета. Значит, это важно, значит, и они приложат усилия, чтобы его найти. Могут и не сами, а поднять все подразделения полиции. Могут переодеть полицаев в гражданскую одежду и под видом партизан тоже искать самолет. Седов осторожен теперь, но ведь и его могут обмануть.
— Черт, у нас такой инструмент в руках, а использовать его в полную силу мы не сможем. — Романчук похлопал бронетранспортер по холодному боку. — Нам бы под видом немцев лес прочесать. А у нас толком немецкого языка никто не знает, да и формы немецкой нет. И лошади устали. Ладно, поступим вот как! Сороку я все равно оставил там, в доме лесника, начальником гарнизона. Там и Зоя, если что, она девушка боевая. Ты, Саша, с Семеном верхами вперед. Пробивайтесь через лес в том направлении, куда