В прошлый раз вручение подарка сопровождалось смещением даты катастрофы, сегодня я просто проснулся по будильнику рано утром и уставился в потолок, слыша, как кряхтит и скрипит кроватью Боря.
Чтобы узнать, какой результат принесли мои действия, достаточно просто пойти в школу и посмотреть на Петюню. Так я и сделаю.
В кухне пела Мадонна, Наташка подпевала ей, хотя не знала слов, просто подбирала похожие звуки. Звучание у нашего однокассетника то еще, даже песню распознаешь с трудом…
А потом вдруг голос Мадонны исказился, Наташка выругалась. Когда я заглянул в кухню, увидел, как сестрица, ругаясь, достает зажеванную магнитную ленту кассеты, отматывает ее карандашом.
— Ты как? — спросил я, потому что вчера мы не разговаривали, Наташа закрылась у себя в комнате и не выходила, а я пришел поздно.
— Да как… Хрен его знает. Только не ругай меня, ладно? — Она вставила кассету обратно в магнитофон, включила, убавив звук.
Я насторожился. Наташка поставила на стол три чашки чаю и тарелку с оладьями, будто заглаживая вину.
— Ну… не могу этого обещать. Я ж не знаю, что ты натворила.
За дверью мелькнул Боря, в ванной зажурчала вода. Меня Натка воспринимала как равного, взрослого, Борю считала мелким и мало что понимающим, потому предпочитала откровенничать, когда его нет.
— Я понимаю, Андрей меня типа послал… А я все равно поперлась к нему домой после репетиции, когда совсем стемнело. Но сразу звонить не стала, походила вокруг, посмотрела, горит ли у него свет. Свет не горел. И через час не загорелся. Значит, Андрей от меня не прячется. Письмо написано стопудово его почерком, никакой подставы нет… Так вот.
— И что ты решила? — осторожно поинтересовался я.
— Послать его на фиг. Так было бы правильно, и я пытаюсь, но голова все равно думает… Это тупо, знаю, — думать о нем, надеяться, что завтра он придет… Как думаешь, он просто бывшую встретил? Его бывшая в Москве живет.
— Вполне возможно, — кивнул я, хотя эта версия у меня была на последнем месте.
Наташке так проще. Андрею она ничем не поможет, а себя раздергает. А если будет думать, что он изменник, то разозлится и разрушительную энергию преобразует в созидательное «а вот я вам покажу!»
Натка вздохнула. Обхватила чашку и нахохлилась. Она похудела и осунулась за последние месяцы и стала маленькой, тоненькой, как дюймовочка.
— Я алгебру решила. Сама. Все задачи, — похвасталась она. — Начинаю готовиться к поступлению.
— А что тебе нужно сдавать? — поинтересовался я.
— Ну, будет творческое задание. Потом — собеседование. Ну и русский с литературой. Усиленно все перечитываю, в том числе — критиков. А поэтов подтянула благодаря… — Она вздохнула.
— Как проходит творческое задание? — спросил я.
— Читаешь на свой выбор стихотворение, прозу, монолог. Потом читаешь по заданию, исполняешь. Могут попросить спеть и станцевать.
— Тебе нужен специалист, который поработает с дикцией, — посоветовал я. — Вуз — московский, говор у нас — южнорусский, это может сработать в минус.
Если талант Бори был очевиден и предметно осязаем, то понять, насколько талантлива Наташка, я не мог. И не знал, насколько коррумпирован тот же ГИТИС, куда она рвалась. Может, там действительно ищут таланты, тогда у Наташки есть шанс. Но если ли у сестры талант в той степени, какая нужна им?
Если бы подарок был нужен Натке, я не раздумывая выбрал бы ее из списка. Помог же Тиму мой незримый подарок выиграть в важном бое.
Наташка помолчала немного и добавила:
— Я читала, что есть, как бы это сказать, натасканные абитуриенты без внутреннего огня. Те самые, с которыми занимались, ставили им голос, учили танцевать, оттачивали движения. Их обычно берут на начальном этапе, а потом отсеивают, потому что они безлики и статичны. Я считаю, что шансы у меня есть.
— Неограненный бриллиант среди стекляшек, я понял…
Из ванной вышел Боря, и Наташка смолкла. Брат потер руки, видя оладьи.
— Ой, спасибо, Наташенька! Кормилица ты наша!
Сестра вчера на свои деньги купила подсолнечное масло и сахар, а это почти четыре тысячи! Хотя не было договоренности делить расходы на еду, и готовить на всех она тоже не обязана.
Сегодня я должен был забрать половину постеров на базе и заказать новые у Алана, с другими актерами-музыкантами, в том числе отечественными, гораздо большим тиражом, потому что спрос на такие календари был колоссальным.
Новая квартира, хоть и находилась далеко от школы, нам нравилась: теплая, светлая, спокойная. Что шкафов нет, не беда — вещи мы сложили в сумки каждый у своей кровати. Единственное, что напрягало — таскать Карпа на пятый этаж. Места тоже было предостаточно и даже как-то жалко отсюда съезжать. Но свой дом — конечно, лучше.
Деньги, которые закапывал в огороде Зинаиды Павловны, я разделил на две части. Часть прятал под отвалившейся от стены плиткой на балконе, вторую часть, что для длительного хранения, замотал в клубок вязальных ниток — специально для этого купил нитки и спицы: ни Боря, ни Наташка вязанием не интересовались, соответственно, вероятность того, что мои нитки тронут, стремилась к нулю.
Ну и большая часть сбережений находилась у бабушки. Думаю, с моими расходами суммы расти не будут, все закатаю в бетон, то есть пущу на постройку дома.
Скоро еще больницу запускать, заниматься рекламой в газетах и на телевидении. Со вторым проще: можно за малые деньги обставить все, как интервью, взятое у главврача новой частной клиники. Полноценный ролик я не потяну… Хотя все снимается на коленке, дрожит и двоится в кадре. Нужно узнать цену вопроса. Может, сама Гайде просто скажет пару предложений о том, как у нас хорошо.
Из дома я выходил с полной головой забот, но на первом плане был Петя Райко. Точнее даже не он, а стоило закрыть глаза, как появлялся полный список гнилушек — и мигающий курсор.
Ну и вот это ожидание автобуса на холоде — тоже неприятный момент, но сколько той учебы осталось? Два месяца. А потом у меня и Наташки выпускные экзамены, у Бори — переводные, когда ездить на дополнительные занятия нужно не каждый день и не в такую рань, и вообще это необязательно.
Да и автобус в Николаевку шел полупустым, всегда хватало сидячих мест. Я увидел дремлющего Каюка, который ездил в школу аж из Васильевки с двумя пересадками. Он почуял мой взгляд, встрепенулся и указал на сиденье рядом с собой.
Автобус набивался под завязку на обратном пути, когда ехал из Николаевки, потому что все работали в городе. Пока едешь сидя, можно было