Как же мне раньше не нравилось отвечать у доски! Теперь же, когда меня вызывали, я старался ответить так, чтобы и Карась с Заславским поняли. Особенно усердствовал на физике и химии, где учителя не могли внятно объяснить материал. Вроде даже успеваемость заинтересованных, но не сильно одаренных учеников выросла по этим предметам благодаря моим усилиям.
В автобусе, «Икарусе» с гармошкой, Наташка читала литературу, точнее, повторяла какой-то стих перед сдачей. Боря мечтал, глядя в окно, за которым тянулись виноградники. Пока они кажутся бесконечными, но их судьба предрешена, поскольку они располагаются на золотой земле. Жаль терять этот уникальный… терруар — подсказала память взрослого.
Вот и первая остановка в нашем селе — Верхняя Николаевка, и автобус с гармошкой, куда после осеннего урагана не вставили два стекла, наполнился галдящими школьниками разных возрастов. Казалось, в салоне воцарился сам хаос.
Димоны и Рамиль подошли к нам. Над ними возвышались Памфилов и Мановар. На заднем плане маячила Лика Лялина, которая смотрела на меня так, будто что-то хотела сказать, причем что-то очень важное.
Пожав руки парней и подтвердив, что сегодня на тренировку я иду, я поднялся с сиденья и протиснулся к Лике, спросил:
— Что у тебя?
Она облизнула губы и сказала, сверкнув глазами:
— Ваш разговор с бабушкой… Мы весь вечер это обсуждали. Мама сказала, что в соседнем доме есть комната, переделанная под квартиру. Там имеется свой туалет и газовая плита с баллонами. А хозяйка замуж вышла и уехала к мужу, но иногда появляется, чтобы эту комнату у нее не забрали. Так вот, она согласна нам ее предоставить под кондитерский цех!
Мои мысли мгновенно переключились с Райко на новый вид деятельности. Довольно перспективный, надо сказать.
— То есть твоя бабушка согласна стать поваром-кондитером?
— А я согласна перейти в вечерку, всего год-то остался. Перейду туда и буду продавцом, если дело пойдет. Но этот год доучусь… Хотя, может, и не пойдет…
— Так мне что, место под ларек выбивать? — почуял деньги я и встал в стойку.
— Сначала поговорить бы с ней. С бабушкой. Она всю ночь не спала, думала, под утро только уснула. Кучу бумаги извела расчетами… А еще я слышала, есть такая штука — кофемашина! Которая сама кофе делает, и оно… точнее он, очень вкусный. Вот такую штуку бы найти!
— Нужно посмотреть на рынке. Обычные кофеварки есть. Кофе знаю, где достать.
— Наша остановка! — Лика кивнула на выход. — Вечером сможешь прийти? Только сегодня, а то она вся изведется. И мать воспрянула, а то совсем потухла, что денег нет, есть нечего.
Я сжал кулак и ударил по ее кулаку.
— Прорвемся! Смогу приехать, но только часов в восемь, у меня тренировка в шесть.
— Вот и отлично! — улыбнулась Лика и вышла из автобуса первой.
К шелковице мы направились шумной толпой. Там уже ждали Илья и Ян и вдалеке торопились к нам Гаечка, Алиса и Кабанов. Мне хотелось побыстрее в школу, посмотреть, что там с Петюней. Но друзья соскучились за выходные друг по другу и по мне, делились впечатлениями наперебой. У тех, кто торговал, постеры улетали на ура, то есть сегодня нужно сделать дозаказ в типографии.
Только выслушав всех, я зашагал к школе. Илья нагнал меня уже в коридоре и спросил:
— Что случилось? Куда торопишься?
Я покосился на него. Он знает уже слишком много и про вероятное будущее, и про меня, стоит ли рассказывать про гнилушек, которых я должен был чем-то одарить?
— Дата катастрофы? — прошептал он одними губами.
Я мотнул головой.
— У меня во сне-реальности был список гнилушек и среди них — наш Райко. Я должен был выбрать одного и вручить подарок. Я выбрал Райко, теперь волнуюсь за него.
— А что за подарок? — спросил Илья, шагая за мной в раздевалку.
— Понятия не имею. Я Тиму что-то такое неведомое дарил, он боксерский турнир выиграл. Хочу посмотреть, что с Петюней.
На лице Ильи отразилось беспокойство.
— Ну, давай ускоримся.
Но на первый урок Райко не пришел. На второй тоже, и меня одолело дурное предчувствие. Петя жил недалеко от школы, но сбегать к нему и вернуться за большую перемену я не успел бы. Позвонить было неоткуда, разве что от директора, но дверь в его кабинет была закрытой.
Илья, вовлеченный в мои проблемы, переживал вместе со мной и предлагал прогулять урок, но я дотерпел до конца, и к Райко пошли мы вдвоем.
А что, если его уже в живых нет? Откуда мне знать, что это был за подарок? Вдруг смерть его…
Когда подошел к его воротам, меня потряхивало, и я не сразу набрался мужества, чтобы нажать на кнопку звонка.
— Если бы что-то случилось, мы уже узнали бы, — утешал меня Илья. — По селу слухи разлетаются мгновенно.
— Не успели бы растрезвонить, — буркнул я, второй раз поднес руку к звонку и не смог его нажать, воображение нарисовало заплаканную женщину, говорящую, что Пети больше нет, он не проснулся, умер во сне, и сейчас его вскрывают, чтобы выяснить причину смерти…
Я смотрю на нее и понимаю, что смерть одноклассника на мне…
Илья не выдержал напряжения и позвонил. Залился лаем пес. Хлопнула дверь, и женщина, видимо, мать Пети, прокричала с порога:
— Кто там?
— Мы к Пете, — крикнул я. — Одноклассники. С ним все… хорошо?
— Петя заболел, у него температура, — откликнулась она.
Мы с Ильей переглянулись, сердцебиение участилось, и я спросил:
— Можно к нему? Это важно. Пожалуйста.
После секундной заминки его мать сказала:
— Сейчас собак привяжу, и проходите.
Зазвенела цепь, собака заткнулась. Нам открыли калитку.
— Опять вы? — сдвинула брови у переносицы Петина мать.
— Мы с Петей давно не в ссоре, — уверил ее я. — Тот инцидент исчерпан. Мне про него снился очень плохой сон, и я волнуюсь.
Хозяйка дома нам не доверяла и проговорила:
— Идемте, я вас провожу.
Мы поспешили за ней.
— Ничего страшного, — сказала она, открывая дверь в дом. — Обычная простуда. Температура, недомогание, головная боль. Врач у него уже был.
Илья растерянно остановился посреди просторного холла, какие мы видели только у богатых в мексиканских сериалах, снял ботинки и аккуратно поставил на белом мраморном полу. Мать Пети взяла у нас куртки и повесила в шкаф, а потом мы вслед за ней по лестнице с мраморной отделкой поднялись на второй этаж. Хозяйка постучала в белую дверь.
— Петя. К тебе пришли одноклассники, с которыми ты воевал…
— Мартынов и Каретников, — добавил я, улыбаясь, потому что Петюня