Да, да! Даже наличие веской причины для официального обыска и возбуждения дела не было достаточным оправданием – больше всего на свете Башня тайных ритуалов боялась сокращения финансирования.
Теперь Клод с нетерпением ждал полезной информации от Цили.
Линь Цзе снова взял устройство связи и поднес его к уху:
– Цили, ты слышала, о чем мы только что говорили?
Та коротко ответила:
– Да.
В ее голосе слышалось волнение. Что-то живое входит в состав лунной эссенции? Какой ужас! События, которые разворачивались вокруг Церкви Купола, приобрели слишком интересный оборот. Судя по всему, у ее собеседников на том конце линии был определенный план по свержению Церкви Купола, и после успешной реализации они намеревались создать новую веру.
Цили всецело поддерживала эту идею, потому что в пределах Норзина Церковь Купола считалась таким же влиятельным игроком, как и торговый конгломерат «Айлант». При этом Церковь была достаточно тесно связана с «Роллс Индастриз» и часто сотрудничала с ней.
Несмотря на то что ветвь конгломерата, во главе которой стояла Цили, обладала бесчисленными складскими запасами, коммерческая деятельность могла оказаться под угрозой, если бы в торговую игру вступила «Роллс Индастриз».
Во всем этом Цили видела довольно легкий способ заработать деньги. Если бы Линь Цзе и его соратники основали новую веру, если бы прихожане, которые к ней обратились, были в том числе и постоянными посетителями книжного магазина, то перед Цили открылась бы прекрасная возможность для монополизации – разумеется, в случае краха Церкви Купола.
Цили с нетерпением ждала визита в магазин. Она была готова сорваться с места в любой момент.
Собеседники по обе стороны линии предвкушали дальнейшее расследование. С помощью Селены Винсент готовился начать первую проповедь…
Тем временем в центральной капелле Церкви Купола группа священнослужителей и монахинь ожидала преосвященного отца. Глаза их были, как и полагается, закрыты повязкой. Те части лиц, что были видны, выражали раболепный восторг и раскраснелись от волнения.
Большинство из них были самыми обычными священниками и монахинями, как Винсент прежде. Собственно, поэтому они практически никогда не могли вживую лицезреть представителей высшего духовенства. Исключением были встречи с патриархами или упрощенный обряд обращения к вере на аудиенции у новоиспеченного патриарха.
Преосвященного отца и преосвященных сестер они могли видеть издалека и только раз в год в ходе церемонии, посвященной рождению бога.
Сердца священнослужителей и монахинь были преисполнены подобострастного восхищения и упоения мощью тех, кто стоял во главе Церкви.
Для самых обычных, рядовых служителей Церкви редкая возможность встретиться с преосвященным отцом и преосвященными сестрами была величайшей честью. Они пытались обуздать волнение, но покрасневшие лица и шеи выдавали все эмоции. Некоторые из них даже дрожали, предвкушая встречу.
Прекрасная преосвященная сестра, наблюдавшая за ними со стороны, ласково улыбнулась, назвала несколько имен и сказала:
– Те, кого я назвала, следуйте за мной. Остальные – ожидайте своей очереди.
– Да! – хором ответили священники и монахини, вызванные преосвященной сестрой. Они осенили себя знамением в виде полумесяца и проследовали за ней во внутренний зал.
Их глаза были завязаны, и потому они не могли видеть, что их красные щеки и шеи усыпаны отметинами, края которых дергались и кривились, словно там копошились черви.
Глава 164. Молю тебя! Явись!
Те священнослужители и монахини, которых назвала преосвященная сестра, сохраняя восхищенное молчание, вошли во внутренний зал. Они очень волновались, но все равно сдерживали эмоции, потому что сам священный зал Церкви Купола, будучи местом для поклонения святым реликвиям и статуям прошлых преосвященных отцов, требовал соблюдения элементарных правил этикета.
В большинстве случаев во внутренний зал за центральной капеллой мог войти только преосвященный отец и преосвященные сестры. Даже семи патриархам вход сюда был закрыт.
Никто из служителей не знал, почему назвали именно их имена, но это было неважно – прямо сейчас их переполняла безмерная гордость. То, что обычному священнослужителю или монахине позволили войти во внутренний зал за центральной капеллой, уже было главным событием всей их жизни.
На белом алтаре в центре зала возлежала Серебряная плацента. В стенных нишах стояли статуи прошлых преосвященных отцов и другие священные артефакты.
Все вокруг было пропитано торжественным величием.
Преосвященный отец Родни, облаченный в роскошную мантию, увенчанный белым головным убором главы Церкви, стоял на ступенях перед алтарем, держа золотой скипетр.
Родни с удовольствием наблюдал за тем, как священнослужители и монахини раболепно встают на колени, кланяясь ему. Он тут же профессионально растянул губы в благосклонной улыбке, легко кивнул и теплым голосом сказал:
– Пожалуйста, встаньте с колен. Нет нужды в излишней вежливости. Все, кого благословила Луна, – мои дорогие дети. Ко всем я отношусь одинаково.
От его слов священнослужители и монахини преисполнились горячей благодарности. Напряжение и волнение, сжимавшие их сердца, в мгновение ока испарились. Вот так одними только словами преосвященный отец изменил их состояние, наполнив невидимой духовной силой, которую породило восхищенное уважение к нему.
Преосвященный отец Родни, сияя улыбкой, оглядел каждого из пришедших на поклон. Его улыбка засияла еще ярче, когда он разглядел выступившие на их лицах и шеях пятна.
Он шагнул вперед. Его голос зазвучал еще громче:
– Должно быть, вам всем интересно, зачем я призвал вас во внутренний зал?
Ответом ему была тишина. Никто не осмелился бы заговорить с преосвященным отцом, неважно, насколько любезен и доброжелателен он был. Между низшими священнослужителями и монахинями и верховным духовенством пролегала непреодолимая пропасть.
Родни, вовсе не ожидая, что кто-то ему ответит, продолжал пространную речь:
– Вы все, должно быть, знаете, что внутренний зал за центральной капеллой – самое священное место в Церкви Купола, куда никогда не ступит нога обычного человека, потому что здесь хранятся три священных реликвии и возвышаются статуи преосвященных отцов прошлого. Сегодня вам свыше дарована честь переступить порог этого зала, поскольку вас объединяет общая черта, отличающая от остальных.
Общая черта, которая отличает от остальных? Это, казалось бы, противоречивое утверждение вызвало недоумение среди священнослужителей и монахинь. Все это время они наравне с братьями и сестрами по религии верой и правдой служили Церкви, и в каждом их дне не было ничего, что отличало бы их от остальных. И тем не менее были те, кто сразу же понял, о чем именно говорил Родни.
Один из священников, едва скрывая волнение в голосе, осторожно спросил:
– Ваше святейшество, все дело в лунной эссенции?
Преосвященный отец Родни кивнул. Благосклонная улыбка намертво прилипла к его губам.
– Именно так, дитя мое! Сначала я должен поведать вам правду