И Мария Грация выстрелила.
15
Фьямма категорически запретила им брать из дома хоть что-нибудь – ни еду, ни воду.
– Мы ничего не возьмем. Все останется здесь, – заявила она.
– Но подумай, мы не знаем, куда ехать и сколько времени проведем в пути, – пыталась успокоить ее Мойра.
– Эти чертовы бутылочки стояли в доме годами. Годами! Хочешь взять спиртное и арахисовое масло из запасов Джерри? Пожалуйста. Но я ничего не трону и не дам тебе кормить этим остальных.
Мойра поколебалась, но в итоге они сели в «динозавра» Джерри, не взяв ничего, кроме багажа, с которым приехали. Мария Грация сумела объяснить, где оставила свою машину, – неподалеку были аббатство и катакомбы, так что припаркованные машины туристов не вызвали бы подозрений. Добравшись до белого седана, Мара хотела выйти и перегнать его в укромное место, но Мойра остановила ее, резко захлопнув наполовину открытую дверь.
– Даже не думай бросать меня здесь с этой троицей!
Она вышла, обошла машину и отрывисто заговорила:
– Я не утверждаю, что это твоя вина, Мариэле. Но дело Пироцци касается тебя, отравленные люди связаны с тобой, и мы четверо, с двумя трупами на руках, – тоже связаны с тобой. А теперь у нас Фьямма, которая сходит с ума, Мария Грация на грани комы и Беатриче, которая несет чушь про мир мертвых – все трое в одной машине.
– Значит, и за них я тоже несу ответственность, – жестко ответила Мара.
Мойра приблизилась к ней почти вплотную.
– Не знаю, поняла ли ты, но за эти дни я видела с тобой больше мертвых, чем за всю остальную жизнь. И, по правде говоря, я сама немного на взводе.
– Ты сама захотела поехать со мной.
Мара сказала это тихо, почти невзначай. Но слова вырвались не просто так, и обе это знали. Между ними пролегла первая трещина.
– Верно, я настояла.
Мойра вырвала у нее ключи Марии Грации и села за руль белого седана. Они тронулись: «динозавр» Джерри впереди, другая машина сзади. Куда ехать, они не решили – никто еще не предлагал вариантов и не высказывал мнений, было слишком рано. Тело Джерри еще не остыло. Как и тело элегантного мужчины.
Джованни Сабадини
Очевидно, человек, выдававший себя за Пироцци, охотился за ней в одиночку, следуя за Джерри. Найдя ее, он никого не предупредил, лишь позаботился об отравлении спутника Фьяммы, а затем…
…продолжал спрашивать, где он, будто ничего не знал
…попытался ее похитить, используя первое попавшееся оружие. План был не ахти. Он даже рисковал погибнуть от ее рук и рук Мойры – скоординируйся они чуть лучше, могли бы его обезоружить. И Мария Грация…
Мара подняла глаза к зеркалу заднего вида. Мария Грация сидела посередине заднего сиденья, сложив руки на коленях, с потухшим взглядом.
Мара помнила ее именно такой в день госпитализации: лежащей на носилках, со сжатыми кулаками и стеклянным взглядом. Тогда за ней присматривала команда психиатров. А теперь – только они.
ни одна из нас не может ей помочь
Они не сказали ей ни слова и ничего не сделали, боясь навредить еще сильнее. Только Беатриче взяла ее за руки и положила голову ей на плечо.
она так и не поняла, что Мария Грация ее не любит
хоть перестала нести бред о мертвых – уже неплохо
Однако беспокоили ее даже не эти двое. Мара с самого отъезда чувствовала на затылке взгляд Фьяммы. После того как истерика иссякла, стало ясно, что Фьямма нашла в ней идеального козла отпущения. С окончательным уходом Джерри она снова начала курить, как паровоз.
– Знаешь, как включить камеру заднего вида? – спросила Мара, чтобы нарушить молчание. – Хочу увидеть Мойру, в зеркало что-то не очень.
– Боишься, что она сбежит? – саркастически ответила Фьямма. – Я бы на ее месте сбежала.
Мара нажала кнопку с надписью CAM и несколько других наугад, но вместо прямой трансляции с камер машины на экране приборной панели появились записи вчерашнего дня. Она попыталась их выключить, но случайно перемотала назад.
– Стоп, – сказала Фьямма, отстегнулась и наклонилась между сиденьями, чтобы нажать на экран.
Видео пошло в нормальном темпе – это была запись последнего участка автострады перед съездом на Аттильяно. Они проследили за резким заносом машины, разворотом, спуском на луг. Мара машинально сбросила скорость, чтобы разглядеть лучше. Проехала первая машина. Затем вторая. Потом белый седан Марии Грации.
– Перемотай назад, – бесстрастно попросила Мара.
Фьямма, фыркнув, выполнила просьбу. Первая машина, вторая…
– Вот он, – сказала Фьямма, снова нажимая на экран и затем рывками перематывая изображения назад.
Вторая машина была темной, возможно, «Опель» или «Ауди». За рулем – мужчина, почти неразличимый, если бы не седые волосы и усы. Теперь они сразу его узнали.
– Он обогнал нас, а потом и ты его обогнала, – сказала Фьямма, обращаясь к Марии Грации, которая вряд ли слышала.
Наконец Фьямма настроила экран, и появилась Мойра на белом седане, мигающая им фарами. Они ехали очень медленно, Мара заметила это и нажала на газ. Они ехали по проселочной дороге, движения почти не было, но им не следовало привлекать внимание.
– Почему ты следила за тем мужчиной? – попыталась спросить Мара у Марии Грации.
– Их было двое, – ответила та рассеянно, – но вошел только он.
– А где второй? – Фьямма машинально обернулась к заднему стеклу, но там была только Мойра.
– Может, это он подсыпал яд в бутылки Джерри, – предположила Мара.
Фьямма метнула на нее колючий взгляд:
– О, значит, теперь виноват какой-то второй призрак, которого видела только Мария Грация? Мужчина, которого никто больше не видел, который, насколько нам известно, даже не заходил в дом? В отличие от тебя, между прочим, у которой в руках полная бутылочка с ядом.
вот оно
рано или поздно это должно было случиться
– Мой яд действует не так, Фьямма, и ты это знаешь, потому что видела, как я его принимала.
– А с чего мне знать, что ты там принимала? Мы видели, как ты капаешь три капли прозрачной жидкости на кусочек сахара. Это могла быть вода.
– Ты пьешь яд, Мариэле? – вдруг спросила Мария Грация, впервые оживившись.
– Да, но немного, – оправдалась Мара, словно ребенок.
– И носишь его с собой? – снова спросила та, неожиданно став более собранной.
– Да, в дозаторе. Но я его никогда не выпускала из виду.
никогда