в итоге единственной, кто сорвался, оказалась именно Мария Грация
она так сильно защищалась, что не заметила, как это пришло
Мара повернулась к Беатриче и долго смотрела на нее, гладя ее по голове.
– Мне пора уезжать. Луиджи позаботится о вас обеих. Ты говорила, что теперь он ведет себя хорошо, верно?
– А Мария Грация? – спросила та.
Мара не сразу поняла, что она имеет в виду человека, убитого в доме Джерри. Она могла бы предположить, что Джерри сам выстрелил, что полиция, возможно, поверит в перестрелку между ними, но знала, что Мария Грация не пойдет на такую уловку.
– Она решит сама, – заключила Мара.
На мгновение она хотела отстраниться, но вспомнила руки Мойры, страх в ее глазах, дольки мандарина. Тогда она приблизилась и прижалась лбом ко лбу Беатриче, продолжая гладить ее по голове. Та посмотрела на нее большими, влажными, потерянными глазами.
– Позвони родителям, пусть тебя заберут.
– Но что мы скажем полиции? – снова спросила Беатриче.
ей страшно
страх – как это ново
– Скажете то, что решит Мария Грация. Или правду. Скорее всего, это будет одно и то же.
Мара открыла багажник, взяла брендовую сумку с личными вещами подруги, протянула ее Беатриче и слегка подтолкнула, чтобы та направилась к Марии Грации и Луиджи. Беатриче замешкалась.
– Деньги, – сказала она.
Мара не поняла.
– Ты должна заплатить за платок. Заметила? Он принес тебе слезы…
Кусок ткани остался в доме Джерри, рядом с телом элегантного мужчины. Мара похлопала по карманам брюк и нашла купюры, которые взяла с собой в гипермаркет. Вытащила двадцатку и протянула Беатриче. Та взяла ее со вздохом и пошла к трейлеру. Ни муж, ни жена не сделали и шагу, чтобы подойти к Маре, но приняли Беатриче: Луиджи забрал ее сумку и понес в кемпер, а Мария Грация погладила ее по руке, мягко подталкивая следовать за ним. Мария Грация и Беатриче – кто бы мог подумать?
Мара осталась стоять поодаль, неподвижно, и Мария Грация сделала то же самое.
она больше не хочет возвращаться
не хочет сделать ни шагу
Мара помахала ей рукой, и Мария Грация ответила тем же. Уже собираясь сесть в «динозавра», Мара вспомнила, что должна кое-что сказать. Она крикнула так, чтобы услышали и Луиджи, и Беатриче. И любой, кто мог подслушивать.
– Был второй человек, – она подняла два пальца в воздух. – Я тоже его видела.
* * *
Мара все же направилась в Форте-дей-Марми, предпочитая автостраду, которая была в основном прямой, чтобы лучше заметить машину, следующую за ней. Она знала, что это «Рено Твинго», потому что узнала ее, когда вместе с другими…
не думай о других
…просматривала записи с машины Джерри. Все сосредоточились на элегантном мужчине…
Джованни Сабадини
…узнаваемом во второй машине, но она разглядела человека в первой, хотя он частично отвернул голову, чтобы не смотреть в их сторону.
он знал, где мы были
когда прятался в поле
Значит, на машине Джерри должен быть трекер, тот самый, который и сейчас позволяет ему следовать за ней на расстоянии.
Хорошо, что этот бедный соломенный генерал не узнал об этом, иначе его американская мечта разлетелась бы в щепки.
Мысли о Джерри вернули ее к Фьямме, а Фьямма – к Мойре. Она не отмахнулась от этих мыслей, в тот момент хотела держать их всех в голове, потому что, вероятно, это были последние мгновения ее жизни.
так лучше
лучше, чтобы это коснулось меня, а не их
Доехав до съезда Виареджо-Камайоре, она сделала так, как учил Джерри: резко свернула к выходу и прошла через видеорегистратор, не снижая скорости. Она представила, как человек позади вынужден сделать то же самое, догоняя ее машину.
я выиграю минуту-две, мне больше не нужно
Мара не знала местности, поэтому снова повернула наугад, углубляясь в промышленную зону среди заброшенных полей и складов. Она хотела держаться подальше от населенных мест, потому что, догнав ее, второй мужчина, вероятно, инсценирует ее самоубийство. Она не хотела, чтобы были свидетели, и тем более не собиралась облегчать ему задачу.
я сделаю по-своему
Она продолжала кружить, выбирая все менее оживленные дороги, и только в открытом поле смогла различить на экране машины силуэт «Твинго» вдалеке.
справился в итоге, молодец
Проехав теплицы сельскохозяйственной компании, она резко припарковала «динозавра» на узкой дорожке, полностью перегородив ее. Схватила свою сумку и сумку Мойры, вышла и углубилась в поле, даже не потрудившись закрыть машину Джерри. Она не бежала, шла быстрым шагом, желая лишь отдалиться от всего и всех, чтобы не было свидетелей, чтобы умереть в одиночестве, как и жила.
годами я твердила себе, что мне нужна Башня, но Башня внутри меня, в моей голове
Башня – это я
Вскоре Мара услышала шорох за спиной – пока она шла, он бежал. Она продвигалась между рядами деревьев, вышла в рощицу тополей или, может, берез – странно, что в этот момент она не могла их различить. Поставила сумку Мойры на землю вместе со своей, открыла свою, достала флакон с тремя маслами, глубоко вдохнула и повернулась.
– Ради бога, синьора Паладини!
Вытянув одну руку, а другую прижимая к боку, наверное, чтобы облегчить боль в селезенке, мужчина пытался отдышаться.
– Уморить меня хотите! Зачем вы побежали? Я чуть в канаву не свалился, обходя вашу машину!
Уже открутив крышку флакона, Мара замерла.
– Обычно люди бегут, когда не хотят, чтобы их убили.
– И кто вас хочет убить? – Мужчина встревоженно огляделся. – Здесь только я.
– Ты прав, Ананд, – ответила Мара. – Здесь только ты.
22 октября 2024 года
Ананд Дхаван вырос в матриархальной семье. Дома всегда командовали его мать, бабушка, тети и даже сестры, включая младших. Мужчины приспосабливались, и этому матриархату следовало отдать должное: все работало как часы. Когда они переехали из Индии, Ананд был ребенком, и в провинции Бергамо его встретил вовсе не враждебный и чужой мир, а что-то вроде страны