Запечатав лист в конверт, я подписал его и отдал одному из волонтёров — молодому парню лет семнадцати. Тот выбежал из лаборатории и рванул к оранжереям, где ждал Федя. Теперь вся надежда на них.
Пока Федя и Влад трудились, у меня освободилось время, поэтому я позвонил Лене, поинтересовался о её самочувствии и рассказал, как идёт испытание. Затем выпил в столовой крепкий кофе с лимонным кексом и вновь вернулся к лаборатории. Именно там Влад готовил противоядие. Меня внутрь не пустили, поэтому направился в один из шатров с экранами.
Камер показывали всех по очереди. Я обратил внимание, что Влад спокоен и, заглядывая в листок, что-то отмеряет и добавляет в широкий стеклянный сосуд. Вроде всё идёт хорошо и спокойно. Даже странно.
Вскоре прогудел сигнал, и послышался голос ведущего.
— Противоядия готовы! Осталось испытать их! Прошу, добровольцы, выпейте яду!
Показали четырех крупных здоровых мужчин. Их раздали по пробирке с ядом, а участники подготовились отпаивать противоядием.
— Итак, три… два… один. Пейте!
Мужчины одновременно опустошили пробирки. Кто-то весь сморщился, кто-то с довольным видом поцокал языком. Я увидел, как Влад помог выпить противоядие мужчине, который резко побледнел.
Камера крупным планом показывала добровольцев. Один покраснел, как рак, даже глаза налились. Второй побледнел и испуганно смотрел перед собой. Третий схватился за живот и скрючился от боли. Это был тот самый мужчина, которого напоил противоядием Влад.
— Подождём пять минут. Если противоядия не сработают, то подключатся лекари, а команды не заработают ни одного очка, — предупредил ведущий.
Камеры продолжали крупным планом показывать мужчин. Один с облегчением выдохнул и сказал, что ему стало легче. Тот, красный, начал светлеть. Ещё один вообще потанцевал вприсядку. И только нашему «больному» становилось всё хуже. Что такое? Неужели Феди или Влад что-то напутали?
Вдруг наш доброволец упал на пол и начал хрипеть. Из его рта показалась зеленоватая пена.
— Лекари! Скорее! — выкрикнул встревоженный ведущий.
Я больше не мог усидеть на месте, поэтому выскочил из шатра и рванул в сторону академии. Уже на входе услышал из динамиков голос ведущего.
— Он умер! Умер!
Глава 10
Я забежал в академию и рванул в сторону лабораторий. В это время со всех сторон из динамиков разносился голос ведущего. Перепуганные студенты и зрители замерли, прислушиваясь к тому, что он говорит.
— … сейчас наши лекари пытаются привести его в чувство, но он не дышит. У меня просто нет слов. Пожалуй, пора прекращать трансляцию. Думаю, организаторы турнира со мной согласятся.
Я скатился вниз, отодвинул зевак от двери, которые с любопытством заглядывали в щель, и рванул дверь на себя.
— Посторонитесь! — взревел я и, протиснувшись сквозь толпу телевизионщиков, подбежал к мужчине. Тот больше не хрипел. С его рта неспешно стекала пена.
Лекари прикладывали к мужчине артефакты, что-то капали в приоткрытый рот, но он никак не реагировал.
Я рухнул перед ним на колени, наклонился и втянул носом. Что это? Не может быть!
— Это не яд гадюки! Это белладонна! Его отравили белладонной, а противоядие от яда гадюки! — прокричал я.
Все загудели, лекари принялись рыться в своих чемоданах, а я быстро двинулся по лаборатории, выхватывая из шкафов и с полок то, что пригодится для приготовления противоядия от белладонны. Что же это происходит? Сначала мне вкололи этот яд, теперь подменили жидкость во флаконе. Кому понадобилось творить такое? Ничего не понимаю.
Собрав всё необходимое, я уединился в самом дальнем углу лаборатории и приступил к изготовлению противоядия.
Пока я был занят тем, что пытался сделать противоядие из того, что здесь нашёл, один из репортёров с камерой подкрался к мне и, выглядывая из-за спины, принялся снимать.
Я заметил его только когда из стеклянного лабораторного стакана ринулся густой пар.
— Вы можете прокомментировать, что конкретно вы сейчас делаете? — спросил щуплый мужичок и перевёл камеру на меня.
Я был так зол, что еле сдержался, чтобы не выкинуть его отсюда вместе с камерой.
— Иди к чёрту, — процедил сквозь зубы, грубо отодвинул его в сторону и побежал обратно.
Меня не было всего минут пять, но за это время мужчина сильно изменился. Под глазами пролегли темные тени, кожа начала покрываться синюшными пятнами. Он ещё не умер, но был в шаге от этого. Манарос белладонны был в стократ сильнее обычной белладонны, которая по-научному называлась здесь красавка обыкновенная. Именно манаросом пытались отравить меня и этого горемычного добровольца.
— Отойдите, у меня есть противоядие, — велел я и плавно опустился рядом с неподвижным телом.
Лекари начали возмущаться. Организаторы что-то завопили, но я никого не слышал и ни на кого не реагировал. Вытер подвернувшейся салфеткой пену с губ больного, приподнял его голову и открыл рот.
— Сашка, я помогу. Помогу, — шмыгая носом, сказал Влад, подошел ко мне и положил голову мужчины себе на колени.
Я же взял из открытого чемодана лекаря шприц и принялся поить добровольца. С трудом, но он делал глотательные движения. Хватило бы капель десять, чтобы побороть чертовку-белладонну, но я решил перестраховаться и увеличил дозу в пять раз. Хуже не будет. Кроме нейтрализации действия яда, моё зелье восстанавливало внутренние повреждения и нормализовало работу сердца.
— Что это всё значит? Потрудитесь объясниться! — послышался гневный голос ректора.
Он появился рядом с нами в сопровождении своих помощников и охраны.
Мы с Владом переглянулись. Он явно был напуган, ведь думал, что это по его вине чуть не умер человек. Добровольцу стало лучше. Он глубоко и ровно задышал.
— Произошла ошибка, — я поднялся на ноги. — В задании, которое мы получили, было указано, что нужно изготовить противоядие от яда гадюки. Но во флаконе, который выпил этот мужчина, оказалась белладонна. Я прошу официального разбирательства!
Ректор побледнел и, расстегнув верхнюю пуговицу рубашки, подошёл к мужчине, который уже открыл глаза и силился подняться, но не мог.
— Лежите, лежите, — вполголоса проговорил, склонившись над ним. — Вам нужен отдыха. Скорая помощь уже подъезжает. Вас отправят в лечебницу. Все расходы мы возьмём на себя, а ещё выплатим вам двойной гонорар.
Мужчина надрывно закашлял, приподнялся на локтях и хрипло проговорил:
— Я уж думал всё, конец мне пришёл. Как же страшно