«Не понял. В чём проблема?»
'После смерти дух очень силён. Он может влиять на ваш мир: перемещать вещи, создавать атипичные зоны, даже навредить тебе. Не зря в поверьях многих народов выжидают сорок дней…
«Ясно, — прервал я её. — Тогда вызови ко мне его отца».
«Хорошо. Но не обещаю, что он явится».
«Злится на меня из-за смерти сына?» — догадался я.
«Да. Духи переживают за живых и желают им как можно дольше наслаждаться жизнью, ведь в мире духов ничего не происходит. Мы не чувствуем радости, не получаем удовольствия. Наше существование не имеет смысла, в отличие от живых».
«Я всегда думал, что духи могут перерождаться».
«Так и есть. Многие возвращаются на землю. Но сложность заключается в том, что ты забываешь прошлые жизни и делаешь те же самые ошибки. Мало кому удаётся прожить жизнь так, чтобы не сожалеть о содеянном».
«А ты не хочешь вернуться на землю?»
«Нет. Я прожила множество жизней. Теперь я просто хочу лишь наблюдать за людьми».
Я решил задать вопрос, ответ на который уже давно хотел узнать, но не было удобного случая.
«Ты не против того, что я тебя вызываю?»
«Нет. Мне нравится быть полезной даже после смерти», — она чуть заметно улыбнулась'.
«Хорошо. Тогда попроси отца Грачёва явиться ко мне. У меня к нему один вопрос».
Нарантуя исчезла. Я опустился на подоконник и выглянул на улицу. Редкие машины проезжали по дороге, людей вообще не было. В желтом свете уличных фонарей виднелись редкие кружащиеся звёзды.
Интересно, а сколько жизней я прожил, прежде чем вновь родился в семье алхимиков? Кем я был в своих прошлых воплощениях? Хм, а может я уже жил в этом мире? А, может, я был одним из тех талантливых предков, о которых любит рассказывать старик Филатов?
В это время повеяло холодом. Я повернулся и увидел полупрозрачную высокую фигуру. Это был отец Грачёва. Он не смотрел на меня, а вперил взгляд в стену. Его лицо ничего не выражало: черты спокойны, брови расслаблены. Только взгляд был полон ненависти. Он смотрел пристальным, пронизывающим взглядом, способным просверлить собеседника насквозь. А тем, что он намеренно не смотрел на меня, явно хотел показать презрение. Наверняка вся эта злость и ненависть из-за сына, но он наверняка знает, что его сын заслуживает смерти. Слишком много горя он принёс другим людям.
За ним находилась Нарантуя. По взгляду понял: она напряжена и даже напугана., но почему?
«Ты ответишь на мой вопрос?» — спросил отца Грачёва.
«Что ты хочешь от меня, презренный алхимик?» — не открывая и чуть скривив губы, грубо спросил он.
«Откуда твой сын знает, что меня зовут Валерион?» — проигнорировав его выпад, спросил я.
«Почему я должен отвечать на вопросы человека, убившего моего сына?»
«Если бы я его не убил, умерли бы шесть человек», — ответил я, имея в виду магов.
«Меня не интересуют другие люди. Я переживаю только за собственного сына».
«Можешь больше не переживать, ему больше никто не причинит вреда», — с металлом в голосе произнёс я.
Стало ясно, что от этого духа ничего не возможно добиться.
«Возвращайся в мир духов. Я тебя больше не потревожу», — отвернулся к окну и посмотрел вдаль на звёздное небо.
«Валерион, я сам рассказал о тебе своему сыну после того как ты попросил меня о помощи, — внезапно заговорил старший Грачёв. Я даже удивился. — Пришёл к нему во сне и сказал, что у него есть противник по имени Валерион. Он сам догадался, что это ты».
«Платон видит призраков?» — удивился я.
«Он не просто артефактор, но и сильный маг. А духи с магами на короткой ноге».
«Сильный маг? В чём же его сила?» — заинтересовался я.
«Никто и никогда не сможет повторить его артефакт, ведь каждое изделие впитывает в себя его энергию».
'Ты либо намерено лжешь мне, либо сам не совсем понимаешь, о чём говоришь, — осадил я его. — В каждом артефакте есть магический камень, напитанный маной из аномалии. Именно энергия этого камня…
«Глупец! Ты ничего не понимаешь!» — взревел он и пропал.
Наступила тишина, которую нарушало лишь тиканье часов.
«Спасибо, Нарантуя», — сказал я шаманке, которая осталась на прежнем месте.
«Он очень зол. Я боялась, что он попробует навредить тебе», — призналась она.
«Разве может дух навредить?»
«Если бы он позвал с собой сына, то мог бы», — кивнула она.
«Но он не позвал, да и к тому же ответил на мой вопрос. А я гадал, откуда Грачёву известно, как меня зовут».
Шаманка склонила голову и пропала, а я лёг в кровать и при свете ночника рассматривал артефакт. Чтоб проверить, говорил старший Грачёв правду или нет, можно только одним способом: вытащить кристалл и нажать на кнопку, направив артефакт на себя. Или я не могу приказать сам себе?
Я порылся в выдвижной полке прикроватной тумбочки и вытащил ножницы. Остриём прошелся вокруг камня, затем подцепил его и вытащил. Ну что ж, проверим.
Спустив ноги на пол, направил артефакт на себя и нажал. Щелчок.
Я ничего не почувствовал. Впрочем, в прошлый раз тоже никаких особых ощущений не было.
— Встань и подойди к креслу, — велел я себе, затем встал и подошёл к креслу.
Нет, так не пойдёт. Я не знал, это моё намерение, или тело подчинилось артефакту. Вернувшись в кровать, убрал артефакт в тумбочку и, выключив ночник, лёг спать.
Второй артефакт, с помощью которого артефактор обезвредил магов, находится у Демидова. На нём нужно будет проверить слова старшего Грачёва.
* * *
Проснулся от голоса Вани.
— Сашка, хватит спать! Вставай! Сегодня у меня дуэль!
Я открыл глаза, потрянулся и сел в кровати.
— Сколько времени?
— Уже семь утра. Жеребьёвка в девять. Хоть бы мне не попалась та мадам с большими тить… ну ты понял, — он подошёл ко мне, плюхнулся на кровать и страдальческим голосом попросил. — Может, ты мне какое-нибудь зелье сделаешь, чтобы она мне не попалась, а?
— Нет такого зелья, — улыбнулся я и спустил ноги на холодный пол.
Мурашки побежали по всему телу. Пошуровал руками под кроватью и нашёл тёплые тапочки.
— Тогда я проиграл, — понурив голову, ответил он. — Как мне с ней сражаться? Во-первых, я не хочу нападать на девушку. Во-вторых, я не смогу гордиться победой.
— Но и отказаться от