Как только я переступил порог, меня окутала особая, почти осязаемая атмосфера мастерской, напитанной энергией манаросов и кристаллов. Воздух был насыщен эфирами терпкой меди, пряной древесины, горьковатым дымом благовоний, смешанных с ароматами редких растений и эфирных масел.
Отовсюду слышалось множество звуков: тихий звон металла, поскрипывание резца по дереву, звон стекла, тяжёлое дыхание мехов у горна и негромкие голоса. За длинными столами сидели мастера в кожаных передниках, в таких же нарукавниках и с налобными фонарями. Рядом с ними стояли коробки с инструментами и заготовками. У Грачёва была точно такая же коробка.
Из-за особенной, ни с чем не сравнимой атмосферы, царящей здесь, мне показалось, будто время здесь течёт иначе. Ремесло, связанное с магией, похоже на настоящее чудо. В очередной раз поймал себя на мысли, что мне здесь очень нравится. Я бы хотел быть частью всего этого, но, к сожалению, таких способностей у меня не было.
Издали я заметил, что в конце мастерской за своим столом сидит пожилой Яков, который рассказал мне про Грачёва. Мне стало интересно, что он про него знает, поэтому сразу направился к нему.
— Добрый день, — поздоровался я, обращая на себя внимание.
Старик поднял на меня глаза, подслеповато прищурился, затем поднёс к глазам лупу и пригляделся.
— Знакомое лицо. Мы встречались?
— Да. Я уже приходил к вам. Меня зовут Александр Филатов. Вы рассказали мне про Грачёва.
— А-а, да-да, вспомнил. Добрый день, Александр, — добродушно улыбнулся он. — Присаживайтесь, если найдёте, куда.
— Я ненадолго, — ответил я, когда поблизости не увидел ни одного стула.. Хотел задать вам пару вопросов про Грачёва.
— Вряд ли я смогу рассказать что-то ещё, — покачал он головой. — Грачёв очень скрытный человек. Если честно, я им восхищался и одновременно с этим побаивался. Открыто он ни с кем не враждовал, но все знали, что на его пути нельзя вставать.
— Если вы не хотите говорить, потому что боитесь его, то сразу могу успокоить: Грачёв мертв.
— Мёртв? — упавшим голосом сказал старик Яков. — Давно?
— Нет, всего несколько дней.
— Как он умер?
— Был убит, — коротко ответил я, не желая вдаваться в подробности.
— Убит… Хм, значит, и его настигла кара небес.
— О чём вы? — уточнил я.
— Мы, артефакторы, очень суеверны. Мы верим, что нельзя творить зло, оно возвращается. Именно поэтому с большой неохотой берёмся за изготовление артефактов, которые приводят к смерти. Гораздо приятнее создавать лечебные артефакты.
— Так вам есть что сказать про Грачёва? — поторопил я его.
— Нет. Талантливый был мастер. Пусть покоится с миром.
В это время в нам подошёл ещё один Яков — сын старика.
— Вот вы где, — всплеснул он руками, увидев меня. — А то Яков сказал, что вы пришли, но я вас не дождался. Пойдёмте, покажу ваш новый зельестрел. Хочу сразу попросить прощения за задержку. Сейчас столько заказов, что наша мастерская работает круглосуточно, но всё равно выбиваемся из сроков.
Я попрощался со старшим Яковом и двинулся вслед за мужчиной к его столу. В деревянной лакированной коробке лежал зельестрел. Он был похож на предыдущий, только рисунки другие, и рукоять украшена золотой и красной глазурью.
— Превосходная работа, — с я благоговением взял оружие, блестящее от позолоты, и повертел в руках.
— Я не стал ничего менять, и механизм остался прежний.
— Правильно сделали, я уже приноровился делать для него пули определенного диаметра. Сколько я вам должен?
— Ровно столько же, сколько и в прошлый раз.
Я убрал зельестрел в коробку, защелкнул крышку и уже собирался уходить, но вспомнил разговор с духом старика Грачёва.
— Скажите, Яков, а может артефактор вложить в творение свою энергию?
Мужчина задумался, уставившись перед собой.
— Вообще теоретически такое возможно, — после раздумий ответил он.
— Если это так, то зачем использовать кристалл на таком артефакте?
— Кристалл не только сам отдаёт накопленную энергию, но и направляет имеющуюся и усиливает её, — пояснил он. — Но ни один артефактор не станет закладывать в артефакт свою ману, ведь тогда он становится тесно связан с ним, и когда в его творении заканчивается энергия, оно черпает её из хозяина. Только представьте, что станет с артефактором, у которого его собственные изделия будут опустошать источник.
— Может хозяин сам забрать энергию из артефакта?
— Думаю, может. Но я не сведущ в этом вопросе.
— Понятно, но меня волнует ещё один вопрос, — я понизил голос. — Получается, когда артефактор умрёт, его изделия окажутся бесполезными безделушками?
— Всё верно. Без энергии артефакт ничего не может.
Это была одновременно хорошая и плохая новость. Хорошая заключалась в том, что теперь никто не сможет воспользоваться теми приборами, что изготовил этот злой гений. Плохая — все его артефакты могут оказаться бесполезными. Даже те, что он изготовил, работая в имперской мастерской для нужд государства. Надо будет обязательно оповестить об этом Демидова.
Пообещав в ближайшее время заехать в банк и отправить деньги на счет Серебряковых, я попрощался с Яковом и вернулся в особняк. Прежде чем зайти в лабораторию, прогулялся по саду и заодно поговорил Демидовым. Я не стал говорить о разговоре с духом покойного отца Грачёва, только то, что узнал от Якова.
— Хм, надо будет дать задание своим бойцам сходить в имперскую мастерскую и вытащить из архивов все данные об артефактах, созданных Грачёвым.
— Их нужно обязательно проверить. Возможно, он не всегда использовал свою ману.
— Да, мы так и сделаем. Но не понимаю, зачем он так поступал? — судя по голосу, Демидов явно озадачен этой информаций.
— Скорее всего он не хотел, чтобы кто-то пользовался его артефактами после его смерти, или пытался предотвратить копирование.
— Ладно, разберёмся. Спасибо за информацию.
Попрощавшись с главой тайной канцелярии, я зашёл в лабораторию. На приготовление стимулятора роста у меня ушло всего минут десять, поэтому вскоре я присоединился к деду и Диме, которые очень бережно пересаживали ростки.
Мы провозились часа три, и за это время Ваня ни разу не появился. Я подумал, что они с Настей поссорились и он просто ушёл никому ничего не сказав, но, как только мы, облепленные землёй и пахнущие удобрениями, зашли в дом, я услышал заливистый смех Насти и гогот Вани, доносящийся сверху.
Не поссорились. Уже хорошо.
Через полчаса Лида