Я старался говорить спокойно, но не смог удержать металлических ноток в голосе. Дядя Коля понял, что здесь что-то нечисто, поэтому отставил кружку с сидром и, привалившись о стол, наклонился ко мне и пробуравил взглядом.
— Что-то я не понял. Ты меня в чём-то подозреваешь?
— Я просто спросил. Можете назвать имя того артефактора? — выдержав его пристальный взгляд, я с нажимом повторил свой вопрос.
— Не понимаю, к чему ты клонишь? — он прищурился и сдвинул брови к переносице.
— Если вы помогали Платону Грачёву, то он не сможет заплатить за заказ. Он мёртв, — твёрдо произнёс я, внимательно следя за его реакцией.
Услышав про беглого артефактора, дядя Коля недоуменно уставился на меня, будто не сразу смог понять смысл сказанного. Затем резко откинулся на спинку стула и удивленно поднял брови.
— Ты думаешь, что я помогал этому мерзавцу и убийце Грачёву⁈ — выпалил он, сверля меня взглядом. — Ты в своём уме? Да я этому ублюдку своими руками сердце бы вырезал, если бы он мне попался!
Я с облегчением выдохнул. Дядя Коля говорил правду. Ложь бы я учуял.
— Ты только глянь на него, Слава, — распалялся Савельев. — Мы этого недоросля с молодых ногтей воспитываем, а он про нас такое думает! У тебя совесть есть?
— Простите, но я должен был об этом спросить.
Я говорил спокойно и не чувствовал за собой вины, ведь я не кидался обвинениями, а всего лишь спрашивал. Из головы не выходило, что у него был доступ к ресурсам из анобласти.
Дядя Коля для приличия ещё немного возмущался и успокоился. Затем налил мне в кружку свежий яблочный сидр, который готовила кухарка, и протянул.
— На, пей. И больше не задавай мне таких вопросов, — строго посмотрел на меня, затем улыбнулся и похлопал по плечу. — Того артефактора зовут Федя Потапов. Он путешественник, и постоянно в разъездах по империи. Сейчас он где-то в наших краях обитает, вот и обращается с заказами. Только до него не дозвониться: в лесах связь почти не ловит. Он нарочно выходит в город, чтобы закупиться едой и позвонить. Вот я и жду его звонка… Надеюсь, с ним ничего не случилось, ведь не молод уже. Лет семьдесят ему.
Я залпом выпил сидр, смывая все сомнения и отвратительную ауру подозрения. Я был очень рад, что ошибся в своём суждении. Всё-таки надо больше доверять людям и не видеть в каждом врага.
После примирительной кружки сидра я переоделся и занялся манаросами. Завтра полуфинал лекарей, послезавтра менталистов, и только потом аптекарей. У меня есть целых два свободных дня, которые очень даже кстати. Я рассажу саженцы в свою оранжерею, затем съезжу в поместье и привезу «Венец смерти». На всякий случай повешу на дверь оранжереи большой крепкий замок, чтобы никто туда без моего ведома не заходил. Особенно любопытная Настя, которой всегда всё хочется знать.
До позднего вечера провозился с манаросами: поливал, подрезал, изучал свойства. Савельевы привезли всё, что я заказывал, поэтому перед сном я позвонил деду, велел расплатиться с ними и накинуть сверху награду для охотников. К моему удивлению, дед не стал возмущаться, а поддержал мою идею. Я сказал, что завтра с утра привезу манаросы, и мы вместе будем рассаживать их в новые вазоны и горшки с уже подготовленной землёй.
— Ну хоть ради манаросов ты будешь к нам почаще приезжать, а то совсем дорогу забыл. Будто и нет нас вовсе, — ворчливо проговорил он.
— Вам нужно привыкать к тому, что я больше не ребенок. Меня не надо контролировать и опекать.
— Это-то понятно, но для нас ты всё равно не вырастешь, даже не надейся.
Я продолжительно выдохнул. Во всех мирах одинаково относятся к своим чадам.
Наследующее утро, позавтракав с Савельевыми, мы с Ваней перетаскали саженцы в мою машину, предварительно накрыв их пакетами, чтобы не заморозить нежные листочки.
Ваня пожаловался, что не хочет оставаться с отцом и дядей, ведь те снова будут учить его «уму-разуму», поэтому я предложил ему ехать со мной. К манаросам я его конечно не подпущу, но какую-то мелкую работу вроде полива или рыхления он сможет выполнить.
Коробки с саженцами заняли всю машину. Даже Ване пришлось на колени взять две коробки. От ворот усадьбы до теплой влажной оранжереи нам помогли перенести коробки наши охранники. Дед с Димой уже ждали нас, поэтому заблаговременно включили все приборы, чтобы создать идеальный климат для быстрого роста растений.
— Мне нужно приготовить стимулятор роста в лаборатории, поэтому ты можешь пока зайти в дом и поздороваться с Настей, — предложил я.
— Это плохая идея, — мотнул он головой и опустился взгляд. — Я к ней со всей душой, а она… Не хочу её видеть.
— Слушай, не знаю, что там у вас творится, но она всем уши прожужжала, что хочет учиться только во Владимирской академии. Не думаю, что ваша академия лучше, чем ММА, но её туда словно магнитом тянет.
Он недоуменно уставился на меня.
— Это правда? Ты не шутишь?
— Нет, конечно. Недавно она это сказал моему декану.
— Ничего не понимаю, — он почесал затылок.
— Девчонки они такие — цену себе набивают. Если Настя тебе действительно нравится, то не отступай. Она, конечно, вздорная, но это с возрастом пройдёт.
— Хм, пожалуй, я не буду мешаться тебе под ногами и зайду в дом. Заодно с тётей Лидой поздороваюсь, — сказал он и довольно резво покинул оранжерею, а я усмехнулся и направился в лабораторию.
Как только приготовил все необходимые ингредиенты для создания стимулятора роста и хотел уже приступить к изготовлению, мне позвонил Яков Серебряков.
— Алло, Александр, это вы? — послышался знакомый голос.
— Да, Яков. Здравствуйте. Готов мой зельестрел?
— Готов, можете забирать.
— Сейчас подъеду.
Предупредив Диму и деда, что отлучусь, я поехал к мастерской Серебряковых. Ещё издали увидел белый густой столб дыма, поднимающийся от их мастерской.
Когда подъехал и подошёл к двери увидел уже знакомую вывеску: «Мастерская артефактов Якова Серебрякова. Чудеса и редкости. Заказ на изготовление и ремонт. Осторожно — магия!»
Только сейчас я понял, почему всех зовут Яковами Серебряковыми. Это имя — их личный бренд. Серебряковых может быть много, но Яковов — единицы.
Я постучал и, как и в предыдущие разы, мне открыл рыжий юноша. Он узнал меня,