— Готов? Начинаем? — спросил он, когда я отставил пустую кружку и поблагодарил за вкусный ужин.
— Да.
Мы вышли из кабинета и двинулись в сторону комнаты допросов.
— Кого первого?
— Жанну. Нехорошо заставлять девушку ждать, — улыбнулся я и пропустил вперёд Романа Дмитриевича.
Тот дал указание своим людям, и скоро в комнату завели зарёванную Жанну. На её руках висели тяжёлые антимагические кандалы, хотя надобности в них не было. Она всего лишь аптекарь, поэтому не может атаковать с помощью своей маны.
Её усадили на табурет и по классике направили в лицо лампу.
Девушка прищурилась, пытаясь разглядеть, кто напротив неё, но свет, бьющий в глаза, не давал ей сделать этого.
— Назовите ваше полное имя, — велел Демидов.
— Орешкина Жанна Артуровна, — еле слышно ответила она и всхлипнула.
— Жанна Артуровна, вы понимаете, почему попали сюда?
— Нет! Я ничего не сделала! — выкрикнул она.
— Ничего? — я поднялся с мягкого стула и подошёл к ней.
Глаза Жанны вновь полезли на лоб.
— А я слышал, что у тебя было три возможности расправиться со мной. Одно из них белладонна, верно? — с нажимом произнёс я.
— Я ничего не знаю, — упрямо заявила она. — Я ничего не делала. На меня наговаривают.
— Кто наговаривает?
— Этот Боярышников. Он меня ненавидит! — взвизгнула она.
— Боярышникова мы ещё не допрашивали. Вы первая, — ответил Демидов.
— А, да? Ну тогда я вам сейчас всё расскажу…
Последовала длинная история, как бедную несчастную Жанну вынудили приехать на турнир и слушаться мерзавца Боярышникова. И как тот всё делал сам, а Жанна только помогала, потому что не могла отказаться.
— А почему вы не могли отказаться? — заинтересовался Демидов.
Временами мы с ним еле сдерживались, чтобы не засмеяться в голос — так уверенно и правдоподобно заливала Жанна, будто сама верила в то, что говорит.
— Он мне угрожал!
— Чем?
— Что убьют!
— А почему они выбрали именно тебя, Жанна? — спросил я, подтянул стул и сел там, чтобы она меня видела.
— Мне-то откуда знать?
— А, может, выбор пал на тебя, потому что вы, вассалы Распутиных? — спокойным голосом спросил я.
— Нет-нет, мы никогда не… — тут она осеклась.
Я вытянул руку и прикоснулся к её запястью. Нашёл один коварный эфир и усилил его, отправляя в суставы.
— Что вы делаете? — она отпрянула и тут же застонала. — Ох, у меня всё заболело. Спину просто ломит, а колени и локти будто разрывают на части.
— Так будет продолжаться, пока вы всё не расскажете нам, — с холодной улыбкой сказал я.
— Я и так уже всё рассказала.
— То, что ты рассказала — полнейшая чушь. Если не расскажешь, как на самом деле было дело, скоро совсем не сможешь двигаться. Тебе будет так больно, что будешь орать даже во сне.
— Что ты сделал? — выдавила она, потирая костяшки пальцев.
— Не важно. Единственная возможность избавиться от боли — признаться во всём. Даю пять минут на признание, или вернём тебя в камеру, где ты останешься один на один с болью.
По её щекам снова потекли слёзы. Только на этот раз это были слёзы боли и отчаяния.
— Хорошо, я расскажу. Всё равно вы узнаете…. Лекари очень злы на тебя. После того суда пострадал практический каждый род, кто работал с Распутиными, Мичуриными или Боткиными. Мы поставляли лекарства в лечебницу Буровых — вассалов Распутиных. Буровы прогорели, ведь они держались на плаву только благодаря помощи Распутиным. К моему отцу пришёл Боярышников и предложил подзаработать, — она опустила взгляд на кандалы. — Он согласился.
Жанна замолчала, будто не решалась продолжить свою историю.
— Как именно ты мне должна была навредить?
Жанна сморщилась от боли, когда попыталась сесть поудобнее и, только отдышавшись, ответила:
— Ты сам уже сказал про укол. Я надела мужской костюм, парик, и под видом студента подошла к тебе. Потом… потом ловушка, но я хотела её сначала испытать и разместила на состязании магов огня. Но ловушка не сработала, поэтому я не стала рисковать второй раз.
Я не стал говорить, что она сработала и в неё попала моя любимая девушка. Не хочу ей ничего говорить, ведь кроме отвращения и неприязни ничего не испытываю.
— Третий раз?
— Его ещё не было. Мне нужно было добыть твою личную вещь, но я смогла раздобыть лишь вещь твоего друга. Хотела подловить, когда вы вместе, и подсунуть одну ведьминскую куклу…
— Что за вещь? И кто тот друг? — напрягся я.
— Значок академии. А друг такой высокий, светленький. Вроде Иваном звать.
Тут я вспомнил, как Ваня ползал по полу в поисках своего значка.
— Ты успела что-то сделать?
— Нет. Всё лежит в моём гостиничном номере.
Демидов махнул рукой и один из бойцов, что стоял у двери, велел продиктовать название гостиницы. Затем вышел за дверь, и его шаги стихли вдали.
— Кто тот Никита, с которым я вас поймал в лабиринте?
— Это Буров. В их лекарском роду часто рождаются маги растений. Говорят, что он сильный маг. С такими сильными способностями в их роду маги ещё не рождались. Его нарочно отправляли куда-то за границу для обучения.
Я повернулся к Демидову.
— Пожалуй, пришла пора поговорить с этим Буровым. Боярышникова оставим на десерт.
Боец канцелярии в черном камуфляже подошёл к Жанне, поднял на ноги и повёл к двери.
— Нет! В же обещали, что снимите боль! Пожалуйста! Я даже идти не могу. У меня всё болит.
— Я всегда выполняю свои обещания. Но я ведь не сказал, когда именно это сделаю, — коварно улыбнулся я.
Возмущенные крики Жанны стихли за дверью. Вскоре привели Никиту. Для него я приготовил кое-что получше. Он пожалеет, что связался с Филатовым…
Глава 22
Никита Буров был спокоен. Притом это была не кажущееся спокойствие — он действительно совсем не волновался. Это странно, ведь не в ресторане сидит, а в комнате допросов тайной канцелярии. Здесь