Полине представлялось, что некая группа ученых, вечных нонконформистов, которые обязательно водятся в любом социуме, решили избавить людей от полной зависимости от Сети. По идее, немного иной взгляд на эту зависимость человечеству не помешал бы. Люди и так превратились в спящих мух, лениво проживающих жизнь в безопасной среде. Растрясти их, показать жизнь с другой стороны – опасной, но более увлекательной и полной – было благим делом. Нужна была только красная линия, дальше которой заступать не рекомендовалось, чтобы не начался неуправляемый хаос. Полина подумала, что нужно было усилить колонизацию Луны и Марса. Там жизнь намного опаснее, и колонизаторы, вернувшиеся на Землю, могли бы создать у людей ореол героизма и желания подражать. Войны, криминал, сомнительные проекты были не нужны. Полина помнила из истории о миллионах жертв и потерянных поколениях. Колонизация планет, строительство космических станций были тем самым делом, которое могло дать замершему социуму новый толчок и желание развиваться.
Если организация, похитившая Блохина, мечтала о чем-то таком, то Полина желала им успехов. Если они действовали из разрушительных мотивов, более соблазнительных и легких на первый взгляд, то Полина надеялась, что им не повезет и Сеть быстро вычислит их и накажет. Лунные пещеры как нельзя лучше подходили для этого. Больше хотелось верить в первый вариант. Молодость всегда окрыляла на великие дела. Полина верила, что к ее возвращению в университет Блохин уже будет там. Вездесущая Сеть должна была найти его местонахождение с помощью миллиардов сенсоров и бесконечных вычислительных способностей.
Когда отец снова смог нормально ходить, Полина отправилась с ним на речку, к соскучившимся по ее родителю Валерке, Игорьку и Варварке. Отец сразу признал лягушек.
– Вон Варварка сидит, щеки наела, вон Валерка. Эх, а головастиков-то сколько наплодили. Где ж я им всем имен наберу?
Битый час они сидели на берегу, и все это время отец восторгался лягушачьим миром. Полина не говорила ему, что он уже несколько раз разных лягушек называл Варварками, а одну и ту же – разными именами. Полине были заметны самые минимальные отличия в окраске земноводных. Месяц назад все лягушки казались ей на одно лицо, но теперь она видела, насколько они были не похожи между собой. Полине показалось, что она пришла сюда не с отцом, а с ребенком, который впервые попал на природу. У реки было хорошо и спокойно.
Глава 3
Лето закончилось, и пришла пора снова отправляться грызть гранит науки в город. Кристина уже была в комнате. Лежала на кровати и собирала энергию для дальнейшей учебы.
– Приехала? – спросила она для проформы.
– Приехала, – так же нейтрально ответила Полина. – Отдохнула?
– Ага.
И весь диалог. За два года девушки не научились понимать друг друга и предпочитали минимальное общение. Полина попросила большой настольный экран терминала показать ей расписание занятий на первую неделю. Учебный год начинался с новых предметов. Теперь они были профильными и относились конкретно к выбранной профессии. Ей было интересно, как новые способности скажутся на постижении наук. Вот сокурсники удивятся, если Полина неожиданно станет вундеркиндом на третий год учебы!
Она одернула себя. Нельзя так бездумно гнать с места в карьер. Кто-то всевидящий знает, что ничего просто так не появляется. Начнутся проверки, которые обязательно приведут к загадке исчезновения профессора Блохина, но желание выделиться так и рвалось наружу. Стремление показать всем, какой она стала умной, распирало Полину. «Надо быть сильнее своих желаний, – решила Полина. – Пользоваться ими осторожно, только для собственного удобства».
В первый же день поставили в расписание четыре пары сразу. Они измотали отвыкших за лето студентов. Перед возвращением в общежитие Полина решила зайти в «Кармушку». Привычный смородиновый квас добавил тонуса, а кармашек с ежевичным вареньем утолил голод и подарил вкусовым рецепторам порцию гастрономического наслаждения. Полина вышла из кафе с чувством легкой эйфории, получив дозу эндорфинов от вкусного обеда. Сентябрьское солнце нагревало темную одежду, но атмосфера уже становилась прохладной. Она любила это время года за то, что воздух казался чище и приятнее, за то, что природа отмаялась от летней жары и облегченно вздохнула, готовясь к зимней спячке.
Полина было направилась в сторону остановки общественного транспорта, как ей донеслось в спину:
– Громова Полина?
Еще не обернувшись, девушка почувствовала неприятный холодок. Никто в современном мире так не делал. Полина обернулась. Перед ней стоял мужчина лет сорока. Возраст выдавал только проницательный взгляд, лишенный молодой взбалмошности. От него исходило ощущение власти.
– Да, – растерялась Полина. – Вы кто?
– Я из полиции. Моя фамилия Смирнов, и я расследую исчезновение профессора Блохина. Могу я задать вам несколько вопросов? – И, не дожидаясь ответа, продолжил: – Вы были у него на экзамене незадолго до того дня, когда он исчез?
– Была, – призналась Полина.
– Что сдавали?
– Нейробиологию. – Вопрос показался Полине не к месту, и она попыталась немного подстегнуть свои способности в области аналитики.
Она догадалась, что из нее попробуют вытянуть что-нибудь, чего не стоит рассказывать. Из-за легкого волнения способности плохо срабатывали. Полицейский предложил сесть на скамью.
– Вы не заметили что-нибудь необычное в поведении профессора Блохина? – Полицейский впился взглядом в лицо Полины, как клещ. От него стало не по себе.
– Он всегда немного странный. Его поведение варьируется в более широких рамках, чем принято у обычных людей. Не могли бы вы подробнее рассказать о том, что вас интересует?
Полицейский приподнял бровь. Он рассчитывал, что вопросы будет задавать только он.
– Страх, неуверенность, подозрительность.
Полина сделала вид, что пытается припомнить. На самом деле она задумалась о том, рассказать ли полицейскому о стуле, которым профессор заблокировал дверь. Аналитические способности просчитали цепочки вариантов и подсказали, что лучше это сделать.
– Он заблокировал дверь стулом. Как будто боялся, что кто-то может помешать нам провести экзамен.
– Так, хорошо, еще что-нибудь не припоминаешь?
– Нет, не припоминаю.
– Ты была на экзамене гораздо дольше остальных студентов, не расскажешь почему?
Полина вспомнила, что профессор поставил ей оценку почти в самом начале, значит, полицейский знает, что она задержалась в кабинете профессора после экзамена.
– Я быстро ответила ему, и мы просто разговаривали о предмете. Ему хотелось найти свободные уши, чтобы рассказать о волнующем его будущем нейробиологии.
По лицу полицейского стало понятно, что ловушка сорвалась.
– Не припомнишь деталей разговора?
– Я на самом деле больше делала вид, что мне интересно, мыслями я была уже на каникулах.
Полицейский резко встал.
– Хорошо, Громова Полина, ваши показания будут использованы при расследовании похищения профессора Блохина. Спасибо за сотрудничество. – Он протянул Полине руку.
Ладони девушки вспотели от напряжения и беспокойства. Проскочила мысль, что полицейский не просто хочет попрощаться за руку, но и проверить ее потные ладошки, которые могут выдать эмоциональное напряжение, скрываемое лицом. Полина не стала давать свою руку. Усмехнулась протянутой руке, будто неуместному жесту, и помахала на прощание. Полицейский тоже усмехнулся, в его взгляде проскочило уважение, и он убрал руку.
– Если вспомнишь что-нибудь интересное, передавай мне. – Полицейский протянул визитку. – Я доступен двадцать четыре часа в день.
– Пока. – Полина взяла визитку, развернулась и зашагала в сторону остановки.
Полицейский задержался, глядя ей в спину. По виду обычная девчонка, но как-то умело она обошла его ловушки. Полицейский еще немного постоял, развернулся и пошел к служебному автомобилю. Невидимая паутина, ничем не отличающаяся от тех, что летели по воздуху в это время года, как будто бы нечаянно прицепившаяся к скамейке, где сидели Полина и полицейский, блеснула слабым синеватым пламенем и исчезла, не оставив после себя ни дыма, ни золы.