Только сейчас эти воспоминания не вызывали ничего, кроме напряжения.
Мара стояла перед ним, прижимаясь спиной к его груди. Он чувствовал ее тепло, едва ощутимое, но в этот момент невероятно важное. Без слов он понимал, как ей тревожно и неуютно. Ее взгляд был серьезным и сосредоточенным, словно она пыталась найти ответы в запутанной схеме.
Макс расположился прямо на полу возле технической панели в паре метров от них. Для удобства он привалился к стене, а теперь хмуро и сосредоточенно подключал провода к панели, тихо матерясь себе под нос и по несколько раз проверяя правильность соединений.
Кайл, не отпуская плеча Мары, шагнул к нему и негромко спросил:
— Ты уверен, что это хорошая идея? Ты так долго возишься, что эти уроды в центре управления станцией могут что-то заметить.
— У нас есть другой вариант? — раздраженно отозвался Макс, продолжая заниматься проводами. — У меня есть инструкции на этот случай. Если все сделаю правильно, свяжемся с Коалицией. Система станции не обновлялась после взрыва, старую защиту проще обойти, чем то, что «доделало» «Поддержание». Пропуск Мары поможет мне заглушить защиту, надо работать только с технологиями хаарс.
— Пропуск Алекса, — шепотом поправила Мара, но он ее не услышал.
— Сколько еще времени тебе нужно? — уточнил Кайл.
— Почти закончил, — буркнул Макс.
Экран панели мигнул, ожил, и спустя несколько секунд на нем проявилось уставшее лицо Анны — блондинки лет тридцати с полностью белыми радужками. Смотреть на нее всегда было странно, хотелось спрятаться, будто делаешь что-то неверное.
— Коалиция на связи. — Ее голос звучал сдержанно.
— Высокий прием, — хмыкнул Кайл, подходя к экрану. — Думал, будем общаться с кем-то из твоих жополизов.
— Жополизы пока не в курсе, — поморщилась она. — Еще не выбрала, кому здесь можно доверять. Мало кто поддержит мой последний приказ. Что у вас там происходит?
— Мы заблокированы в западном секторе, — доложил Кайл, понизив голос, чтобы не привлечь внимание остальных пассажиров. — Весь персонал станции убит, шаттлы дистанционно отключены. Сейчас мы находимся в зоне отдыха, с нами пара десятков пассажиров. Нет оружия и связи. Один бластер не в счет.
Лицо Анны еще больше помрачнело:
— Предварительная информация уже есть. Нам известен захватчик — его зовут Марк Штрауд. Знакомое имя?
Кайл напрягся. Это имя он не слышал много десятилетий.
— Из учебников истории?
— Именно, — усмехнулась — скорее, хищно оскалилась — она.
— Марк Штрауд, — повторил Кайл. — Ты уверена? Он же был главой Службы безопасности «Поддержания» еще до войны, почти шестьдесят лет назад. Федерация свалила на него всю вину за тот инцидент, что привел к войне с хаарс.
Мара рядом невольно шагнула ближе, ее глаза широко раскрылись от удивления и тревоги. Она инстинктивно потянулась к Кайлу, словно от его присутствия зависело ее спокойствие.
— Это он, — подтвердила Анна с тяжелым вздохом. — Поверь, я помню этого человека из прошлой жизни. У моей семьи были с ним особые счеты. Мы считали его погибшим. Но, похоже, он выжил и скрывался все эти годы. И выглядит он для своих лет весьма неплохо — видимо, давно обзавелся собственной регенерационкой. Теперь он всплыл на другой стороне. «Анти‑Х» долго управлялась неизвестным лидером, и только сейчас стало ясно, что все это время ею руководил именно Штрауд. Он ненавидит хаарс еще с тех пор, как потерял жену, которая погибла при попытке стать носителем, и сомневаюсь, что с годами его сознание прояснилось.
— Теперь он хочет что-то потребовать от Федерации и Коалиции? — уточнил Кайл, невольно притягивая Мару к себе.
— Да, — подтвердила Анна. — У нас есть данные, что скоро он начнет прямую трансляцию и объявит свои условия. Ждите его обращения. Ничего пока не предпринимайте, чтобы не попасться. Максу я сейчас отправлю инструкции, они помогут получить доступ к некоторым системам. Твоя главная цель — в центре управления станцией.
Макс кивнул, принимаясь скачивать передаваемые данные на планшет.
— Сохраняйте спокойствие, — добавила Анна. — Если произойдет что-то критическое, сразу докладывайте. Мы на связи. Сообщу, если появится лучший план.
Экран погас. Макс нервно выдохнул и поднял глаза на Кайла и Мару:
— Теперь остается только ждать, когда Штрауд лично расскажет, зачем он все это устроил.
Кайл повернулся к группе пассажиров, сидевших в противоположном конце комнаты. Люди переговаривались, кто-то замер в растерянности, устало глядя в пустоту. Кайл повысил голос, обращаясь к ним:
— Скоро начнется трансляция сообщения от похитителя. Если хотите услышать его условия, подойдите поближе к экранам. Возможно, станет ясно, чего он добивается.
Люди начали неохотно вставать и приближаться к голографическим панелям. На их лицах читалась смесь усталости, тревоги и надежды на то, что кто-то возьмет ситуацию под контроль. Теперь все смотрели на Кайла, словно он мог решить любые проблемы.
Кайл еще раз осмотрел схему станции, мысленно проверяя каждый доступный ему вариант. Штрауд играл на своем поле, у него было время на подготовку и изучение тут всего до их прибытия, а то, что он столько лет оставался в тени и выжидал, делало его еще опаснее. За прошедшие десятилетия у него накопилось слишком много претензий и ненависти к Федерации и хаарс.
Кайл глубоко вдохнул и пробормотал под нос:
— Что бы он ни хотел, скоро мы об этом узнаем.
Глава 54
Мы собрались возле огромного экрана, занимавшего почти всю стену зоны отдыха. Напряжение было настолько ощутимым, что, казалось, его можно потрогать руками. Кто-то глубоко и тяжело дышал, кто-то нервно теребил край одежды, а кто-то просто замер в тревожном ожидании. Все будто ждали удара, который вот-вот произойдет.
Я стояла рядом с Кайлом, инстинктивно прижавшись к нему, и чувствовала, как он подобрался, виделa, как сильно он хмурится. Макс замер неподалеку, нервно сжимая в руках планшет и не отрывая взгляд от экрана на стене.
Экран мигнул, ожил и показал комнату со строгим интерьером, похожую на старомодный офис. Сдержанные оттенки серого и синего, идеально прямые линии мебели, никаких лишних деталей. В кадре появился мужчина средних лет — худощавый, светловолосый, с суровым и почти безжизненным лицом. Его глаза были светло-серыми и смотрели прямо в камеру, наполненные холодной яростью, сдерживаемой долгими годами.
Он заговорил уверенно и бесстрастно, обращаясь к миллионам:
— Меня зовут Марк Штрауд. Многие