— Кат, после исчезновения мамы, кто занимался твоим воспитанием? — все же рискнул спросить. Надо же с чего-то начинать… дружбу.
Она растерялась. Не ожидала. Долго не отвечала.
— После смерти.
— Что?
— После смерти мамы, — в ее голосе горечь и невыплаканные слезы. — Я считала ее умершей. Мне Инг сказал, что отец ее убил в порыве ревности. Меня обучали учителя из города. Те, кто в нашей школе преподают. Приезжали сюда. Еще Мэг — жена Стабьерна. Но у нее тогда внук родился, и мы крайне редко виделись. И сам Стабьерн. Чуть позже, когда школьная программа закончилась. Всё.
Всё… а как же тепло близкого человека? А как же разговоры по душам, когда, например, впервые влюбилась? Кто мог дать ей все это? И как без этого вырасти с правильной жизненной позицией? Ей хоть кто-то объяснял про отношения мужчины и женщины? Кто-нибудь рассказывал о любви, о верности, о взаимности. Искренней, а не навязанной магией?
Шорт Глосский! Как-то глубоко он влез в дебри. Но равнодушным точно не остался. Ее бы к маме на годик-два. Она бы вправила мозги в нужном направлении. Беда в том, что если императрица узнает о них с Вейном, не видать ей маминого тепла никогда.
А если найдут ее собственную маму? Какой она окажется? Сможет ли подарить дочери то тепло, которого та была лишена?
— Мне трудно представить, каково это — жить в замкнутом пространстве пятьдесят лет.
Кат смутилась. Наверняка удивлена его внезапному интересу. Видно, что пытается оценить искренность.
— Это не так сложно, если не с чем сравнивать.
— Кат, мы как-то не так начали знакомство. Может, попробуем сначала. Забудь тот разговор, когда мы свернули, скажем так, не в ту сторону. Сможешь?
Она поднялась из-за стола и прошлась по кабинету. Вал мог только любоваться. Грациозная словно киса.
— Валмир, скажи честно, зачем?о
Понятно ее недоверие, и совершенно не понятно, зачем ему на самом деле с ней сближаться. Невозможно объяснить свои странные эмоции одним только желанием помочь сестре.
Пожал плечами. Что сказать? Он понятия не имеет, откуда дикое желание спасти ее от ее же собственных заблуждений.
— Честно? Не знаю. — На милом личике удивление. — Ты мне нравишься, когда не претендуешь на чужое.
Горько усмехнулась в ответ.
— Я так и знала. Дело в Вейне. Пытаешься отвлечь меня от него. Так вот — не выйдет. Я люблю его и не променяю на… тебя. Он — моя Судьба. Я всегда знала, что полюблю Дракона.
— Я тоже Дракон, между прочим. — Прозвучало как-то по-детски. Вала передернуло. В груди злость борется с жалостью. Упрямая девчонка. Вбила себе в голову какую-то глупость. Запуталась. Попробуй переубедить. Сложно. Оттого хочется все бросить. Плюнуть и сбежать. Потому что самому страшно вляпаться глубже. А если она правда любит Вейна? Шорт Глосский!
Глава 11
— Зачем я тебе все это рассказала? Не понимаю… — Такое впечатление, что она у себя спрашивает, а не у него. Удивлена своим откровениям? — Дель Драгон, имей в виду, мне не нужна твоя жалость. Даже не думай об этом.
Глаза Кат сверкнули, словно аквамариты. Невероятно красивое зрелище. Вал слегка опешил от внезапного восхищения. Он знаком со многими прекрасными девушками и в Империи, и у эльфов. Но почему-то именно эта кошка манила к себе, как ни одна другая.
— Может быть потому, что тебе нужна помощь?
Неожиданно, но она кивнула.
— Мне нужна помощь. — Вал едва не открыл рот от удивления. Признается? Но Кат выдала совсем не то, что он ожидал. — Найди мою маму. Это все, что мне от тебя нужно. Найди и можешь убираться отсюда. Вместе со своей сестрицей. И вместе со своей Империей!
Он приподнял бровь. О как ее пробило. Эмоционально — ничего не скажешь.
— Слушай, королева, разве так можно? Безответственно с твоей стороны разбрасываться союзниками. Не находишь?
— Нахожу! Но эти союзники слишком много себе позволяют. Лезут в душу своими лапищами и топчутся в ней, как хотят.
Он покачал головой. Совершенно не понимает некоторых очевидных вещей. Только ради этого уже стоит найти ее мать. Может у нее получится вправить мозги дурехе.
— Понимаешь, Кайтриона, мы, королевские особы, вообще крайне редко можем позволить себе искренние эмоции. Чаще всего жертвуем ими в угоду политики или своих подданных. А знаешь, что. Я тоже готов пожертвовать. И заключить выгодный политический брак — выходи за меня замуж.
Творец! Что он только что сказал? Вал замер, неотрывно глядя в ее округлившиеся от удивления глазищи. В голову пришло нелепое сравнение — похожа сейчас на свою кису. Нелепое в том плане, что совсем не вовремя.
Как он умудрился это сказать? Вообще придумать такое…
Кат, наконец, очнулась от ступора и расхохоталась. Так искренне и задорно, что Вал снова онемел. Ее глаза искрятся, ровные белоснежные зубки блестят, а на щечках невероятные ямочки.
А почему собственно нет? Хотел получить ее? И ее кошку? Таким образом можно заиметь сразу все и даже больше! Она Дракон — идеально. Королева. Нравится родителям. Еще и проблему Киры решит. Загвоздка лишь в одном — упрямо верит, что Вейн может ответить взаимностью.
— Дель Драгон, ты с ума сошел?
— Отнюдь. Чем тебя рассмешило мое предложение? Это выгодно нам обоим. И нашим государствам.
Она быстро заморгала и смутилась, поняв, что он серьезен.
— Брось, малыш, мы же убьем друг друга через неделю, — усмехнулась как-то не весело. — Это не выгодно никому. Твоя сестра не стоит таких жертв.
Первый порыв — ответить что-нибудь язвительное. Но он сдержался.
— Я тебя не тороплю. Можешь подумать. Этот союз принесет больше твоему народу и лично тебе, чем связь с мужем Киры, — осознанно назвал так Вейна. Глупая кошка, должна бы и сама понимать, но напомнить не помешает.
Она выпрямилась в кресле. Словно от удара.
Да, девочка, это больно, но необходимо. Нужно вырезать из тебя гадость, раз сама не можешь.
— А как же любовь? Ты меня не любишь. Мало того, даже не уважаешь. А я тебя тем более. Я люблю Вейна.
Она поднялась. Решила выставить его? Конечно. Неприятно слушать.
— Любовь… Ты уверена, что знаешь, что это такое? Ты своими руками разрушаешь чужую и хочешь быть после этого