Да на «водительское» место устроился боевого вида парень.
Неизвестно сколько они проехали, Градов из-за настоек Лукерьи вообще потерялся во времени, но однажды послышался повелительный окрик знакомым голосом:
– Эй, вы быдло! А ну стойте!
В просветы прутьев Андрей заметил, как повозку догнало четыре всадника и одного из них Андрей узнал – одноглазый поляк, именно он потребовал остановиться. А вот арканщика среди них не имелось, зато было три бандитского вида типа.
Одноногий ветеран достал из-под тюков на которых они все сидели небольшой арбалет и сноровисто его зарядил. При выстреле в упор действенная штука, но это лишь один выстрел.
«Похоже все-таки надо было им рассказать про оружие, – подумалось Градову. – Придумал бы как объяснить его наличие…»
Андрей не успел оформить свою мысль до конца, как ситуация начала стремительно развиваться. Лукерья что-то шепнула возничему и тот не вступая в переговоры, резко взмахнул рукой, и из его руки словно выстрелила черная молния и раздался отвратительный чавкающий звук.
– А-а-а!!! – заорал поляк, схватившись за лицо.
Возничий, резко дернув рукой назад, снова взмахнул ей в сторону очередного противника и тот всхрапнув, стал вываливаться из седла. И еще один слитный взмах и вот уже третий всадник уже беззвучно заваливается на круп коня с перебитым позвоночником.
Четвертый всадник, видя такие дела и не желая попасть под удар этого виртуоза, успел среагировать и дернул коня выходя из зоны поражения, но тут вступил в схватку сидевший в своеобразной засаде одноногий ветеран, приставив свой арбалет к щели в стенке и нажал на рычаг.
Банг!
Раздался специфический звук арбалетного выстрела и болт угодил в бок четвертого всадника с фатальными для него последствиями.
Возничий же, новым ударом добил все еще орущего поляка, угодив ему точно в лоб и пробив череп.
– Офигеть… – только и смог вымолвить Андрей, глядя на это все выпученными глазами.
Эта парочка быстро обобрала трупы, разделила между собой найденные денежные средства, и снесла тела подальше в лес, после чего на место возничего сел ветеран, а молодой парнишка, попрощавшись и пожелав удачи, погнал назад трофейных лошадей.
– Я тоже так хочу… как этот… вжух-вжух плеткой такой и все мертвые лежат.
На что Лукерья только хмыкнула, но пояснила:
– Такому с детства учатся… по несколько часов в день надо заниматься.
– Когда и где он так тогда умудрился выучиться?
– Пока коров пас.
– Оказывается пастухи – опасные люди…
Дальнейший путь Андрею совершенно не запомнился, потому как приключениями больше отмечен не был, ну и Лукерья продолжала поить его отварами, что туманили ему разум. Но оно и понятно, избавившись от опасности, подопечный мог начать делать глупости решив отказаться от сделки, что ей совершенно ни к чему.
В конце концов они доехали до места назначения, точнее догнали колонну рекрутов, коих словно преступников в кандалах гнали куда-то на север. По внешнему виду и впрямь особо опасные варнаки, все заросшие, грязные, в жутком рванье и разило от них совсем не фиалками. С помывкой в пути никто не заморачивался.
При этом большинство оказались нагружены связками дров. Андрей отметил, что и эта остановка была использована для пополнения дровяного запаса. Под присмотром конвоиров рекруты обламывали нижние ветки у деревьев. Точнее один рубил доверенным ему топором, а остальные нагружались.
– В Питерхсбурх идут… – произнес увечный ветеран и это было одно из немногих предложений, что Андрей услышал от него за все время пути.
– А палки зачем?
Нона этот вопрос отставной солдат ничего не ответил.
Лукерья провела переговоры с начальником перегонной команды и вскоре произошел обмен. Она обливаясь от счастья слезами вела молодого парня замученного вида, гладя его по голове и что-то неразборчиво шепча ему на ухо, под хмурые, завистливые и пустые взгляды оставшихся в строю.
«Да, такому в рядах вооруженных сил действительно не место, – подумал Андрей, глядя на парня, слишком уж он выглядел интеллигентно-домашним. – Дедушки такого враз нагнут… а потом такие в петлю лезут, ну или стреляются».
Его самого повели на освободившееся место и вскоре на руке Градова оказались оковы. Офицер, ставший богаче на несколько десятков рублей, лишь убедился, что замена произошла адекватная в плане качества будущего «пушечного мяса», не косой, не хромой и не горбатый, зубы все на месте и не гнилые. Полный осмотр он проводить не стал, да даже если бы и провел, то подкопаться ему было бы не к чему, рана заживала ускоренными темпами, что удивило Лукерью, хорошо знавшую как должно быть на самом деле.
Сама лекарица забрав сына, задерживаться не стала и поспешила в родные края.
– Встать! Шагом марш! – заорали унтеры, по команде севшего в седло офицера.
– You're in the army now, о-о-о, ты теперь в армии… мля, – пропел Градов и сплюнул. – А я оказывается неплохо помню эту песенку и вообще английский. Похоже пересборка мне еще и память улучшила…
Глава 10
21
Андрей, перестав получать взвары от Лукерьи, окончательно пришел в себя только под вечер, когда уже в сумерках колонная рекрутов добралась до постоялого двора – этакая придорожная деревянная гостиница в три этажа с большой конюшней, несколько отдельно стоящих домиков неясного Градову назначения (Баня? Может этакие люксовые номера?), а поодаль виднелась деревня, что видимо являлась основным поставщиком провизии. Скорее всего вести о скором прибытии такой оравы рекрутов были доставлены загодя специальным гонцом, потому как пища для рекрутов уже была готова.
Выставили все те же деревянные ведра с жидким варевом.
Андрей заметил, что их конвоирам из числа солдат поставили посуду получше – чугунный казан, ну а офицерам принесли индивидуально в тарелках, причем, судя по всему, тарелки являлись их собственными, взятые из обоза. Еду им принесли их денщики – личные слуги в солдатской форме.
Цепь с кандалов кстати сняли, хотя сами оковы остались – широкие ржавые браслеты с кольцом.
На полянке неподалеку от постоялого двора, что использовалась в иное время как парковка для транспорта: телеги да кареты, развели костры. Теперь стало понятно, для чего рекрутами в пути при любой возможности собирались дрова. Градов кстати принес свою порцию, что тащил на себе сын Лукерьи.
Конвоиры расположились по периметру. Всего их было около двадцати человек. Они поставили палатки, так же развели костры, только дрова они не сами тащили и не у рекрутов взяли, а им выделили из запасов