– Молодец…
– Рад стараться, господин фельдфебель! – рявкнул Андрей в ответ с видом лихим и придурковатым, как согласно легендам заповедовал еще Петр Первый Великий.
На это фельдфебель только поджал губы и продолжил лекцию из которой выяснилось, что при Павле Первом за каждым званием четко закрепилась конкретная должность. Те же младшие унтер-офицеры являлись замами командиров взводов, коими в свою очередь являлись подпрапорщики. Портупей-прапорщик оказался никем иным как знаменщиком и что интересно, он обязательно должен был быть из благородных. Фельдфебель – замкомроты. И это звание – потолок карьерной лестницы для солдат из подлого сословия.
А еще не так давно солдат вполне мог, за какое-нибудь героическое деяние стать офицером, но при восшествии на престол Павел Первый повелел уволить всех офицеров не дворян из армии, ну или позволил им остаться в звании фельдфебеля.
Потом пошла информация о боевых подразделениях. Так роты состояли из взводов, а взвода – из плутонгов.
Боевой состав батальонов делился на роты фузилеров и гренадеров.
– Кто из вас кем станет, определят уже в частях, в коих вам придется нести службу!
Чем фузилеры отличались от гренадеров Андрей не очень понял.
«Разве что шапками да ростом», – с сарказмом мысленно усмехнулся он.
Так же Градова удивил штатный состав рот в плане не боевых должностей. Про денщиков он и раньше слышал в свое время потому им не удивился, тем более что их набирали как правило из послуживших солдат и получивших ранение, что не позволяло им активно выполнять строевые экзерциции, но хозяйственные работы выполнять были вполне способны, ну или дворяне своих слуг в солдат-денщиков записывали, а вот то, что в боевом подразделении официально прописаны всякие ложкари, слесари, цирюльники, какие-то фрунтовые мастеровые, это конечно удивило. Так же в батальоне значился подлекарь и аудитор. Ну и флейтщики с барабанщиками – целый музыкальный взвод из двадцати одного человека на батальон. Были еще сверхкомплектные, то есть по факту всякие обозники.
Стояли долго, до самого заката. У некоторых новобранцев от напряжения случались судороги и они падали на землю… Андрей же выстоял лишь на морально волевых, но и ему тяжело далась эта позитура, ноги гудели, а пятки онемели.
Глава 13
27
Позитура оказалась цветочками, ягодки как водится были впереди, когда спустя неделю во время которой все освоили стойку, начался второй круг ада под названием «равнение».
Под эту команду новобранцев учили не теряя своей стойки, самостоятельно равняться со стоящими в строю рядом с ним без понукания младших унтер-офицеров. Положение головы, плеч и ног в этой задаче имело определяющее значение. И тут начинался бардак в плане уставных противоречий. В частности армейские практики обучения новобранцев не соглашались с требованиями устава, о том, чтобы солдаты «во время ученья и под ружьём голову всегда держали направо». Тем самым солдаты лишались своей «позитуры», а во время марширования неизбежно теряли своё место и ломали строй.
Так что приходилось подчиняться здравому смыслу. В итоге запрещалось в какую бы то ни было сторону хоть малость поворачивать голову. Тем более были запрещены всякие повороты туловищем. Солдатам разрешалось только косить глазом через своё плечо в ту или иную сторону, пытаясь разглядеть плечо соседа по шеренге, чтобы оценить, не выбился ли из строя.
Хотя, с другой стороны, поворот головы направо был неизбежен, например, при обучении рекрут, когда они вынуждены смотреть на вышедшего из строя флигельмана…
Провести равнение строя дело оказалось непростым, как правило образовывалась вогнутая дуга или волна.
– Ровнее! Не выпирай! – отталкивали унтера новобранцев назад.
Обучение новобранцев длилось весь световой день, доводя их до изнеможения, оставалось только радоваться, что дни осенью становились короче, а зимой станут совсем краткими и все остальное время новобранцы были предоставлены сами себе, если можно так выразиться, потому как тратили его в основном на приведение себя в порядок, чистку и починку форменной одежды ибо она начала расползаться уже после шести месяцев носки, так как была пошита из поганой ткани. Ну и так работы хватало, той же воды наносить в баню, дрова принести и наколоть не только себе, но и унтерам с офицерами, плац от снега очистить и плац-поле примерно пятьдесят на сто метров за территорией солдатской школы, на котором можно было маршировать целой ротой построившись в колонну либо развернутым строем.
Плюс учебные караулы регулярно стоять приходилось.
Но свободное время все же удавалось выкроить достаточно много и Градов занялся собственным физическим развитием. Пересборка конечно привела его тело в оптимальное состояние, но можно было сделать лучше дополнительно повысив физические кондиции. Так что поставив свой медный котелок с водой дабы она нагрелась и потом можно было обмыться, он принялся за физические упражнения: отжимания, приседания, подъем корпуса на пресс и так далее.
– Что это ты делаешь? – удивился Глеб, что валялся на койке по соседству.
– Тренируюсь.
– Зачем?
– Затем, что дальше будет только хуже и тех сил, что мы сейчас имеем едва хватит на все те экзерциции, что нас заставят делать. Или даже не хватит. Так вот, я не хочу проверять, хватит мне сил или не хватит, я лучше подготовлю свое тело к предстоящим испытаниям пока на это есть время. Ну и в жизни всякое может случиться…
– О чем ты? – спросил уже Роман.
– Мы будущие солдаты и вы не можете не понимать, что рано или поздно мы все окажемся на войне. Или кто-то сомневается, что Россия не вступит в ближайшем будущем в очередную войну?
– В этом сомнений быть не может, – согласился Харитон. – Или с туркой опять схлестнемся или же с европейцами…
– Верно. Причем случится это скорее рано, чем поздно, – кивнул Андрей.
– Это понятно, – сказал Роман. – Но при чем тут твои упражнения.
– При том, что на войне всякое может случиться, мужики. Не всегда нашей армии сопутствует успех, случаются и досадные неудачи. И если попасть в плен к европейцам еще ладно, будет плохо, но терпимо, то если попадешь в плен к турку… Надо мне вам объяснять, чем это может нам грозить?
– Нет…
– Ну вот, чтобы не оказаться у этих басурман в плену и не лишиться самого дорогого, то бишь своих яиц, что они так любят отрезать православным, нужно иметь крепкие ноги, чтобы суметь от них достаточно быстро сбежать. Вот в том числе