Возникает вопрос: почему Петр сделал сыновей Григория Дмитриевича и Марии Яковлевны «всего лишь» баронами? Истинные мотивы Петра нам неведомы, но известно, что титулы он жаловал не очень-то щедро. Да, своего фаворита и ближайшего сподвижника Александра Меншикова, происхождение которого покрыто мраком, но знатным оно точно не было, Петр сначала сделал графом, а спустя несколько лет – светлейшим князем [28] Ижорским, передав ему отвоеванные в ходе Северной войны Ижорские земли. Но Меншиков, образно говоря, был правой рукой царя и имел множество заслуг, в отличие от юных сыновей Григория Дмитриевича, которые пока ничем не успели проявить себя, так что им был пожалован баронский титул, низший из существовавших в империи. Возможно, Григория Дмитриевича, будь он жив, Петр удостоил бы графского титула, приняв во внимание его заслуги, но сложилось так, как сложилось. Опять же, своего главного оружейника, металлурга и добытчика руд Никиту Демидовича Антуфьева Петр за его великие заслуги пожаловал только потомственным дворянством, без каких-либо титулов, а братьям Строгановым повезло – они «перескочили» через пожалование дворянства сразу в бароны (как «именитые люди» они дворянами не считались. Баронов титуловали «Ваше благородие», как и обычных дворян, и они имели право на герб с короной в виде золотого обруча (венца), трижды перевитого нитями жемчуга).
Надо сказать, что поначалу баронский титул «весил» гораздо больше, чем в более поздние времена, когда его прозвали «купеческим», поскольку жаловался он в основном представителям купеческого сословия. Первым российским бароном в 1710 году стал вице-канцлер Петр Шафиров, второй по рангу после Гаврилы Головкина [29] дипломат петровского времени. Вторым российским бароном в 1721 году стал секретарь Посольского приказа Андрей Остерман, пожалованный титулом за заключение Ништадтского мирного договора [30], завершившего длительную и кровопролитную Северную войну. А после Остермана баронами стали братья Строгановы. Более Петр никому баронского достоинства не жаловал.
Александр Григорьевич Строганов начал заниматься делами в 1720 году, когда ему шел двадцать второй год. Он провел полгода в пермских и сольвычегодских вотчинах, изучая хозяйство. С согласия матери и младших братьев им были ликвидированы соляные промыслы, ставшие убыточными, а те, которые продолжали работать, подверглись реконструкции и расширению. Пермским солеварницам все три брата уделяли определенное внимание, но по части управления хозяйством они значительно уступали своему отцу, да и условия не благоприятствовали развитию промыслов.
Добыча соли, как уже было сказано, дело весьма трудоемкое, а рабочих рук в отдаленных районах страны не хватало. Какое-то время Строгановы решали проблему дефицита работников, нанимая на работу «голь перекатную» – бродяг или пришлых людей, искавших работу вдали от родных мест. Однако в 1742 году вышел сенатский указ, согласно которому пришлых людей разрешалось нанимать на работу только при наличии у них печатных пропускных писем. Письма эти назывались «печатными», поскольку их бланки печатались в сенатской типографии. Стоило такое письмо одну копейку и еще сколько-то копеек нужно было раздать в качестве мзды для того, чтобы получить документ. Пропускные печатные письма давали право отбыть на работу в другие уезды далее тридцати верст, а тем, кто намеревался искать работу поближе, выдавались так называемые «письменные виды», получить которые было проще, чем печатное письмо. Строгановы пытались добиться для себя разрешения нанимать работников с письменными видами, но Сенат был неумолим – закон, мол, един для всех.
Кроме того, в правление императрицы Елизаветы Петровны началась интенсивная добыча соли из Эльтонского озера, находящегося на севере Прикаспийской низменности. По двум проложенным трактам соль доставляли к Волге и по воде везли дальше. Добывать соль из озерной воды было гораздо удобнее, чем качать рассол из скважин. Помимо падения цен на соль, Строгановым вышла и другая неприятность – отныне они лишились надежды на продажу своих соляных промыслов казне. Разумеется, казна не относилась к числу щедрых покупателей и часто задерживала расчеты, но лучше уж продать предприятие за относительно невысокую цену, нежели ликвидировать его.
Государственная монополия на торговлю солью тоже била по карману солепромышленников, не позволяя им «играть» ценами. К тому же соль скупалась казной не по месту ее добычи – Строгановым приходилось за свой счет вести ее из пермских вотчин в Нижний Новгород, что тоже влетало в копеечку, поскольку путь был неблизким. Постепенно соль перестала быть основой благосостояния дома Строгановых. Если к концу жизни Григория Дмитриевича строгановские промыслы ежегодно давали три с половиной миллиона пудов соли, то в середине XVIII века добыча сократилась до одного миллиона пудов. Но были у Строгановых и другие источники доходов. Перефразируя известную пословицу, можно сказать, что не солью единой были живы бароны.
При Петре Первом военная или гражданская служба стала обязательной повинностью для российского дворянства, которое тогда называли заимствованным у поляков словом «шляхетство». Причина заимствования заключалась в том, что с XII века «дворянами» в России называли представителей низшей категории военно-служилого сословия, составлявших двор князя или боярина. Высокородным людям было зазорно именоваться «дворянами», вот и пришлось подбирать для сословия название, устраивавшее все слои. Но со временем изначальное значение термина «дворянин» забылось, и шляхтичи превратились в дворян.
Вскоре после получения баронского титула Александр Строганов сопровождал Петра в начале персидского похода, от Москвы до Симбирска. Из Симбирска Александр Григорьевич был отправлен обратно, несмотря на то что горел желанием ехать дальше, – видимо, Петр не хотел подвергать риску единственного совершеннолетнего сына своей кумы Марии Яковлевны. Известно, что в нижегородском подворье Строгановых Петр праздновал день своего тезоименитства. Из этого можно сделать вывод о том, что Александр Григорьевич унаследовал от отца не только имущество, но и расположение царя. В 1723 году, когда Александр Григорьевич женился на дочери князя Василия Петровича Шереметева, Татьяне Васильевне, царь Петр Великий выступил в роли посаженого отца и, по свидетельству современников, изрядно повеселился на свадьбе.
В семейной жизни Александру Григорьевичу не везло. Татьяна Васильевна скончалась в 1726 году. Восемь лет спустя Александр Григорьевич женился на дочери контр-адмирала Василия Афанасьевича Дмитриева-Мамонова, Елене Васильевне. Вторая жена родила Александру Григорьевичу дочь Анну и умерла в 1744 году, прожив в супружестве десять лет. В 1746 году Александр Григорьевич женился в третий раз на вдове Марии Артамоновне Исленьевой, дочери казанского губернатора генерал-лейтенанта Артемия Григорьевича Загряжского. Спустя два года Мария Артамоновна родила дочь Варвару. В ноябре 1754 года Александр Строганов скончался, не оставив после себя сыновей, ввиду чего все его имения отошли к Марии Артамоновне. Впоследствии Мария Артамоновна разделила мужнино наследство поровну между дочерью и падчерицей, точнее – между зятьями, которым имения были принесены в качестве приданого. Анна Александровна в 1757 году