В 1841 году строгановским служащим и мастеровым были установлены пенсии, а спустя три года право на пенсию также получили лоцманы соляных караванов, занимавшиеся сплавом соли по рекам. Новшеством стали не сами пенсии (своим служащим их платили и другие владельцы), а выплаты пенсий мастеровым и лоцманам. Размер пенсии зависел от заслуг и стажа – от двадцати четырех до сорока восьми рублей в год. Рабочие горячих цехов могли получать пенсию с пятидесяти лет, а остальные – с пятидесяти пяти. Вдовам также могли назначаться пенсии. Нельзя сказать, что строгановские люди «как сыр в масле катались», но жилось им лучше, чем другим.
Важными признаками благотворительной деятельности графини Строгановой были непрерывность и массовость – она оказывалась не от случая к случаю, а на постоянной основе, и не отдельным лицам, а большому количеству людей. Благой пример тоже имел значение – глядя на Софью Владимировну, другие помещики тоже могли улучшать жизнь своих крепостных, правда, таких были единицы, увы. К вящей чести графини Строгановой, нужно отметить, что ни неурожайные годы, ни уменьшение правительственных квот на выварку соли, обернувшееся значительным уменьшением добычи «белого золота», не сказывались на проявляемой заботе о людях. Софья Владимировна брала в банке очередной кредит и продолжала развивать свою благотворительную программу (в частности, могла и оброк уменьшить). Несмотря на то что деятельность графини по управлению имением была весьма успешной, в конце жизни она оставалась должна казне два с половиной миллиона серебром и вдобавок имела незакрытые банковские ссуды. Но хорошо отлаженный хозяйственный механизм работал как часы, и положение было гораздо лучше того, которое наблюдалось после кончины Александра Сергеевича Строганова.
Софья Владимировна не только сохранила и укрепила полученное наследство, но и приумножила его, добавив несколько купленных ею имений и соседний с дворцом Строгановых каменный дом на Невском проспекте. На момент покупки этот дом представлял собой несуразное сочетание двух разноэтажных корпусов, которые были перестроены по проекту знаменитого архитектора Петра Садовникова в трехэтажный дом, который сохранился до наших дней под номером девятнадцать. Помимо квартир, помещения здесь сдавались в аренду коммерсантам – Невский проспект как-никак.
При всем богатстве выдавать дочерей замуж графине приходилось на заемные средства. В императорском указе, утверждавшем неделимость Пермского имения, были оговорены имущественные права младших дочерей Павла Александровича и Софьи Владимировны – Аглаиды, Елизаветы и Ольги. Поскольку неделимое имение должно было отойти к старшей дочери Наталии, младшим дочерям должна была быть выплачена денежная компенсация в размере двух миллионов рублей ассигнациями. Выплата компенсации начиналась с момента выхода замуж, а срок для полного расчета был установлен в пятнадцать лет. Но графиня старалась рассчитаться с дочерьми как можно скорее. Так, например, Аглаида Павловна по выходе замуж сразу же получила две трети причитавшихся ей средств.
Все четыре дочери Софьи Владимировны были своевременно выданы замуж, в старых девах не засиделась ни одна (еще бы, при таком-то положении и богатстве!). Наталия Павловна, как уже было сказано, в 1818 году вышла замуж за своего четвероюродного брата барона Сергея Григорьевича Строганова. Ходили слухи, будто изначально княгиня Наталия Петровна Голицына и графиня Софья Владимировна Строганова имели виды на других кандидатов, но, в конечном итоге, решили соединить обе родовые ветви в одну. Наталии Павловне, как будущей наследнице неделимого имения, компенсации не полагалось, но тем не менее на расходы, связанные со свадьбой, Софья Владимировна взяла в банке свой первый кредит в размере двухсот пятидесяти тысяч рублей ассигнациями. Аглаида Павловна в 1821 году стала женой князя Василия Сергеевича Голицына, которого император Александр Первый вскоре после свадьбы пожаловал во флигель-адъютанты [59]. Елизавета Павловна вышла замуж за светлейшего князя Ивана Дмитриевича Салтыкова, а младшая из сестер Строгановых Ольга Павловна – за графа Павла Карловича Ферзена, который закончил свою службу в должности обер-егермейстера при дворе императора Александра Второго, страстного любителя охоты.
Об Ольге Павловне и Павле Карловиче хочется рассказать особо, поскольку история их любви заслуживает внимания, да и карьера графа Ферзена завершилась не самым приятным образом.
Изначально Наталия Петровна и Софья Владимировна собирались выдать Ольгу замуж за молодого кавалергарда князя Андрея Вяземского. Но Ольгу угораздило влюбиться в графа Павла Ферзена, который превосходил князя Вяземского красотой, но существенно уступал ему в знатности и богатстве. Вдобавок Павел Карлович имел репутацию кутилы и мота, впору было заподозрить, что его интересует не столько сама Ольга, сколько ее богатое приданое. Получив от Софьи Владимировны отказ на предложение руки и сердца ее дочери, граф Ферзен не устранился с пути юной девушки, как этого требовали правила приличия, а похитил ее и обвенчался тайно, в присутствии троих товарищей по полку.
Поступок графа вызвал в обществе большой скандал. Ему грозили крупные неприятности, но Софья Владимировна в этой ситуации проявила свойственную ей мудрость и задним числом дала согласие на брак, после чего скандал превратился в пикантную проделку молодых людей. Супруги жили счастливо, но недолго – в 1837 году Ольга Павловна скончалась в возрасте двадцати девяти лет. Заботу о ее детях, двух сыновьях и дочери, взяла на себя их тетка Наталия Павловна.
Говорили, что Александр Сергеевич Пушкин положил историю похищения Ольги Строгановой в основу своей повести «Метель», вывернув сюжет наизнанку. Вполне может быть, – впрочем, подобные случаи в те времена происходили довольно часто… Что же касается Павла Карловича, то в 1855 году он женился повторно на Елизавете Федоровна фон Раух, дочери прусского генерала, флигель-адъютанта короля Фридриха Вильгельма Третьего. А придворная карьера графа Ферзена завершилась после того, как во время императорской медвежьей охоты, устроенной в рождественские праздники 1870 года, он убил выстрелом из ружья егермейстера Владимира Скарятина.
Император Александр Второй назначил для расследования дела комиссию под председательством генерала Николая Зиновьева, управлявшего двором наследника престола цесаревича Александра. Комиссия обнаружила свою несостоятельность, и потому ее пришлось усилить министром юстиции графом