«Плехов, ты там в себе?» – присылает гневное послание Лена.
«Лен, когда я в тебе, я точно не в себе. Еще хочу!» – улыбаюсь во все тридцать два. И смайликов… Смайликов ставлю целую кучу.
«Прекрати. Это мы в состоянии аффекта начудили», – приходит сообщение от Лены. И строгие мордашки.
«Не получится. Теперь в этом состоянии мне до следующего раза придется жить», – отвечаю я.
Но вероломная моя девочка оставляет сообщение непрочитанным и выходит из сети.
– Ты с кем-то из наших переписываешься? – смотрит на меня изумленно мама. Без труда считывает эмоции. Я даже не пытаюсь состроить серьезную будку.
– Нет, с пацанами из училища, – придумываю с ходу отмазку. – Старые приколы вспоминаем. Препода одного, – наблюдаю, как мама заваривает чай. Выставляет на стол пирожки.
– У Андрюши день рождения скоро. Мы с Леной гадали, что ему подарить…
– Так он рыбак, – пожимаю плечами. – Удочку или червей в банке, – добавляю насмешливо.
– Лена тоже так сказала, – печально улыбается мне мама. – Что ж вы такое сотворили в прошлой жизни, что в этой вас судьба развела? – горестно всплескивает она руками.
– Не знаю, – пожимаю плечами. Мне бы в этой жизни со всей фигней разобраться.
– Вы бы вместе на рыбалку выбрались, – вздыхает мама. – Так дружили в школе.
– Ага, – подхватив чашку с чаем и пирожок, иду к себе. Жую и обдумываю дорогой. Андрюха Гусев был моим лучшим другом с детского сада. Потом мы с ним десять лет в одном классе учились. И я как дурак в его сестру родную влюбился. До сих пор только ее и люблю.
И если мне не изменяет память, у него ровно через неделю день рождения. Лена с детьми обязательно поедет поздравлять брата. Надо только узнать, когда, и самому со спиногрызами заявиться. Якобы случайно. Посидеть, потрепаться. За жисть перетереть. А может, мама и права. Вдвоем на рыбалку сходить.
Хоть наедине объяснить. Рассказать Андрюхе, если Ленка слушать не хочет. Он поймет. Должен понять.
На столе жужжит сотовый. Лениво смотрю на пуш-уведомления.
«Олежек, я тут рядом иду. Можно к тебе подняться?» – приходит сообщение от Арины.
Твою ж мать! Вот только ее мне не хватало.
«Я на службе», – печатаю на автомате.
«Так в квартире свет горит», – не сдается Арина.
«Все правильно. Дома моя мать и дети. Впредь прошу соблюдать субординацию».
«Есть, товарищ генерал. Больше не повторится», – присылает другое сообщение Арина и кучу зареванных смайликов.
А мне и смешно, и жалко девку. Ну не стоит у меня на нее. Хоть тресни! Как Лена появилась, ни на кого не стоит. А Арина что… Долго горевать не станет. Найдет себе другого папика. В койку к кому-нибудь из моих замов прыгнет. Да что там Арина! Есть дела поважнее.
Мне бы еще Трехглазого к стенке припереть, хотя и так уже вся подоплека ясна. И Катя, долбаная эта Катя, не дает мне покоя. Точно без Валдаевых не обошлось. Отправил кого-то… Но с другой стороны, стал бы криминальный авторитет звонить тетке Альбертика? Лучше напрямую связаться.
«Ты больше ничего не вспомнила, мать?» – пишу теще и тут же получаю ответ.
«Олег, я нарисовала его по памяти. Может, пригодится. Больше ничем помочь не могу».
И следом приходит скрин рисунка.
«Вот же старая сволочь», – стискиваю зубы в замок. Знает, когда промолчать надо, а когда проявить бурную деятельность и себе дивидендов выторговать.
«Нарисовала она!» – В изумлении таращусь на представительного мужика с бородкой, в очках в золотой оправе. Профессура отдыхает в сторонке! А этот прямо на академика тянет. Если бы только не взгляд. Хищный, проницательный, неприкрыто властный и жестокий.
«Ну и что теперь? Как мне тебя найти?» – пересылаю снимок к себе на почту и вывожу на экран. Ищу на всякий случай через Яндекс. Но бесполезно. Вываливается целая куча фоток всяких левых мужиков.
«Ладно. Завтра на работе через наши базы прогоню», – кладу затылок на подголовник. Прикрываю глаза и снова оказываюсь у Лены во флигеле.
– Пап, спокойной ночи! Я зубы почистил! – возвращая меня в реал, просачивается в кабинет Мишка. Как молодой пугливый олененок, бежит ко мне. Радостно целует в щеку и в изумлении смотрит на экран монитора.
– А я этого дядю знаю! – восклицает запальчиво. – Его портрет стоит на камине в доме у тети Лены! Это дедушка Леши и близнецов.
– Нет, это чужой дядька, сынок, – мотаю головой. – В мире много похожих людей. Это мне твоя бабушка Марья прислала портрет своего знакомого из Тюмени…
– А-а-а, – вздыхает разочарованно Мишка. – А я думал…
– Ты на рыбалку со мной поедешь? – спрашиваю, стараясь отвлечь. – Сашу возьмем. Гусевых…
– Да, папа! Да! – вскрикивает пацан. – Я очень хочу.
– Ну, через неделю потеплеет, и поедем, – взъерошив сыну волосы, притягиваю к себе. – Только сейчас спать. Живо.
– Спокойной ночи! – кивает Мишка и как дурной жеребенок скачет из кабинета к себе. А я улыбаюсь, заслышав его крик в коридоре.
– Санек! Мы едем с папой на рыбалку! Ура!
– Пап, это правда? – заглядывает ко мне старшенький. Смотрит настороженно, словно боится разочароваться.
– Ну, конечно. Поедем все вместе, – киваю я и, оставшись один, ввожу в поисковик известные фамилию, имя и отчество.
Валдаев Валерий Георгиевич.
Следаки говорят, у любого преступления есть свидетель. Как ни старайся, как ни просчитывай, все предугадать невозможно. Все планы преступников губит элемент случайности. И главное, найти того самого человека, который что-то видел и слышал.
А ко мне он сам пришел. В пижаме с оленями и с мокрой шеей.
И когда в поиске вываливаются фотографии Ленкиного свекра, внимательно вглядываюсь в лицо человека, сломавшего мою жизнь.
За что? Почему? Так Лена моя понравилась?
«Этот к тебе приезжал?» – отправляю фотографию теще. Марья читает сообщение, но отвечает не сразу.
– Да, это он. Господи, как же ты его быстро нашел! – надиктовывает сообщение теща и горько всхлипывает. – Олежек, милый, не погуби. До конца жизни на тебя молиться буду, – рыдает она в трубку.
«Молиться не надо, мать, – печатаю я и машинально добавляю самое потаенное желание. – Уговори Оксану подать на