– Ой, Семушка, – выскакивает из кухни Катерина. Что-то отрывисто бросает сыну, и тот разом меняется в лице. Сливается, падла. Даже бойцов своих одним кивком выпроваживает из дома.
Куда-то уходит блатной гонор, а на место ему приходит страх. Сэм глядит на меня настороженно. Молчит. Видимо, соображает, что у меня на него есть.
Компромат имеется. Закрыть хватит. Ни один адвокат не поможет. Но я хочу получить ответы на некоторые вопросы. И пусть Альберта давно нет в живых. Но мне есть с кого спросить по полной. А козлом отпущения сделать Семена. Хороший вариант.
– Аленка где? – щебечет рядом Катерина. Вся такая добрая и домашняя.
– Наверху. Одевается, – киваю я на лестницу за спиной. – И пока мы ее ждем, граждане Валдаевы, попрошу ответить на некоторые вопросы. Сама схема мне понятна, но некоторые подробности остались.
– Какого тебе от нас надо? – устало бросает Семен. – Мы люди маленькие. Вам не чета. Ишь какая птица в наш курятник залетела. На одном насесте вряд ли усидим . Лети-ка ты, сокол, отсюда, – глубокомысленно заявляет Валдаев.
– В курятнике кроме кур есть еще и петухи… – кидаю, осклабившись. Спокойно наблюдаю, как мясистая морда Сэма покрывается красными пятнами. Сам себя в ловушку загнал, философ хренов.
– Да я тебе… – подскакивает он. Даже плечи расправляет, орел комнатный. Замахивается и тут же отлетает в сторону. Хватается за плечо, куда прилетел мой кулак.
– Вы объясните своему сыну, Катерина Даниловна, что не надо на меня ручонками махать. А то в следующий раз получите его в деревянном ящике. Я не всегда могу силу рассчитать, – предупреждаю хмуро. – Поэтому предлагаю мир и разговор по душам…
– Да пошел ты! – бросается на меня Сэм. Ну, не дурак ли?
Лениво заламываю ему руку, беру на болячку. Простой прием. Его даже Сашка с Мишкой знают. Валдаев ойкает, а я выворачиваю кисть покрепче.
– Отпусти, – слезливо ноет Валдаев. – Отпусти. Христом Богом прошу.
– Ты все понял, Сеня? – спрашиваю насмешливо. – Или еще вопросы остались?
– Да-да, вопросов нет, – подобострастно кивает Валдаев. Морщится. Извивается. Но терпит. Знает, что ему со мной не справиться.
– Это хорошо. А вот у меня есть, – рычу я. Надавливаю чуть сильнее и отпускаю несчастного Сэма.
Живи, пока я добрый.
– Олег Иванович, может, чайку? Ну, пока Аленка собирается, – улыбается мне Катерина.
– Хорошо, – киваю я, проходя на кухню. Сзади плетется Валдай. Потирает травмированную руку. Пытается встать около окна, но я киваю на стул напротив. – Поговорим…
– Не понимаю, что от нас требуется, – пожимает плечами Сэм, но послушно садится туда, куда я ему указал. – Вы тоже, Катерина Даниловна. Чай пить никто не будет.
– А что случилось-то? – испуганно выдыхает Катя. Усаживается рядом с сыном. Нервно вытирает пухлые руки полотенчиком с кружевными оборками. У моей матери есть похожее. Она его по великим праздникам достает.
– Да ничего особенного, – усмехаюсь криво. Смотрю на перепуганные рожи Ленких родственников, и мне становится смешно. Ясен пень, каждый знает, кто увез тогда Ленку из Вербного. А если забыл, я напомню.
– В чем тогда дело? – упирается в меня взглядом Катерина. В огромных, будто вишни, черных глазах неприкрыто плещется тревога.
– Да, собственно, я уже сам во всем разобрался. Остались детали. Вы должны быть в курсе…
– Да не знаем мы ничего! – выкрикивает Сэм. Багровый, страшный в страхе и гневе. Видимо, давление шпарит. Вроде не старый еще, а уже как старик выглядит. Эх, даже в морду поднести стыдно.
– Что ж так? – сцепляю пальцы в замок. – Я напомню. Но сначала короткое заявление. Я женюсь на Лене, как бы вам ни хотелось обратного. И Лешу усыновляю…
– Это еще почему? – обалдело смотрит на меня Валдаев.
– Леша – мой сын, – улыбаюсь во все тридцать два.
– Так это… – изумленно тянет Сэм. Видимо, хочет сказать какую-то гадость, но я не позволяю.
– Опа! – обрываю его и добавляю совершенно спокойно. – Поэтому, злоумышленники дорогие, все зависит от вас. От вашего чистосердечного признания. Или вы мне рассказывает о случайном спасении Аленки из рук жениха-изменника, или я вас по пояс в землю вгоню. Выбирайте, – оглядываю понурых Валдаевых.
Катерина, опустив глаза, теребит разнесчастное полотенце, а ее глуповатый сынулька снова пытается попутать рамсы.
– А че такова! Мы и не помним ничего! – поднимается из-за стола.
– Погоди, Семен, – окликает его Катерина. Поднимает на меня взгляд и спрашивает тихо, будто губами шелестит. – Что вы хотите узнать, Олег Иванович?
– Я понимаю, что случайности не случайны. Вы не просто так оказались на трассе в Вербном…
– Да, нам пришла эсэмэска. Мы ждали на въезде в поселок, – глухо подтверждает Катерина. – За каждым из вас следили. Только когда вы оказались вместе, запустили девочку беременную и ее родственников.
– Даже был режиссер? – усмехаюсь криво.
– Пахан наш, Валерий Георгиевич, лично руководил, – нехотя бросает Семен. Понимает, собака бешеная, что отмороженные на всю голову родственники давно в могиле, а я тут. Живой, злой и очень опасный.
– Целый спектакль организовали, – усмехаюсь невесело. – А ради чего?
– Ради Аленки, конечно! – улыбается мне Катерина. И смотрит с удивлением. - Что же ты, чудак-человек, до сих пор не понял?
– Что именно я не понял? Вы мне поясните. А то я в ваших шарадах уже забодался разбираться, – цежу холодно.
– Да нет никаких шарад, и не было, – мотает головой Катерина. – Альберту нашему понравилась Аленка. Влюбился он. Ни о чем другом думать не мог…
– Даже с Мариной посрался, – набычившись, вставляет свои пять копеек Семен. Вытирает потные ладошки о черный свитер и смотрит преданно. Видимо, уже в прыжке переобулся. Понял, что меня, как Родину, любить надо.
– И? – одариваю учительским взглядом обоих.
Переглядываются, как нашкодившие первоклассники, и тараторят одновременно. Что-то об опасностях жизни, о потерявшем голову Альберте и о мудром Валерии Георгиевиче.
Ну-ну.
– Я знаю, что старший Валдаев ездил в Тюмень и лично встречался с крюковскими, – тяну лениво. – Вот только никак не пойму, зачем забирать чужую невесту, когда можно найти похожую девчонку. Меньше хлопот, и трат тоже.