Заторможенно взглянула на спасителей. Первым оказался Эддрик, напряженно застывший с моей тушкой в руках. Взглянув на второго, дико расхохоталась. Черт, а я так надеялась, что ограничимся тупыми тварями.
Рядом шумно дышал через раздувающиеся ноздри… огромный волк.
Глухой вибрирующий рык, доносящийся изнутри хищника, все нарастал. Дергающаяся верхняя губа, обнажающая ровный ряд острых зубов, явно давала понять о надвигающихся проблемах. Эддрик стал задвигать меня за свою спину, медленно потянувшись к оружию.
— Хватит, — рявкнула, глядя волку в глаза.
Очертания животного смазались и вот перед нами крупный мускулистый мужчина с проседью в густой шевелюре. Спасибо штанам с орнаментом, что прикрывали его задницу. С видимым усилием усмиряя раздражение и ярость, оборотень указал направление рукой. В моей голове вспыхнула картинка тяжело раненной женщины и маленькой девочки, что были связаны и утащены людьми из гильдии лекарей.
— Пошли, — кивнула ему.
Через пол часа оборотень обнимал свою дочку со стеклянными глазами. Его жена не выжила. Гильдия лекарей решила ставить эксперименты прямо на поле боя, пока царила неразбериха. В подвале дома, опустевшего после внезапного побега хозяев, была организована полевая лаборатория. Допросить главного не удалось, волк вырвал его сердце на наших глазах. Больше пленных не было. Новые знакомые остались с нами, помогая, как могли.
К концу дня мы сделали все, что могли. Для нуждающихся была организована горяча еда, места временного пристанища и оказана помощь. Город был проверен и очищен, но я сомневалась, что до конца. Наверняка были те, кого мы просто не могли идентифицировать. Горожане, способные работать, вышли на улицы разбирать завалы и обломки, расчищать улицы, убирать тела погибших.
Уставшие, вонючие и грязные, мы молча тряслись в карете, уносившей нас по широкой дороге обратно во дворец. За этот день мы сильно сблизились с Эддриком. Совершенно не стесняясь сидела в уютном кольце его рук, думая о скоротечности бытия. Сегодня я могла умереть. Сомневаюсь, что Таранис сидит и бдит, как бы его пешка раньше времени не испустила дух.
Мы часто думаем, что времени еще много, десять, двадцать, тридцать лет впереди, оттого и позволяем себе глупые игры в гордость, обиды, затянутые раздумья и долгий выбор, вместо того чтобы просто взять и быть счастливыми уже сейчас. Заглянула внутрь и честно призналась, что Эддрик был симпатичен с самого начала, не смотря на «чувство защищенности» рядом с Монтеро, легкость и веселье с Вильгельмом. Все это было не то.
Решила дать нам шанс и открыться, а там как получится. В конце концов, Гилберт мне сильно задолжал, при необходимости разводы можно узаконить. Во дворце встречала хмурая и злая Агнесс, вероломно усыпленная мной с молчаливого согласия Гилберта.
— Розалинда Блэк!!! — орала она с порога. — Только попробуй сделать это еще раз, клянусь, ты сильно пожалеешь!!!
Отблески свечей скользили по усталым лицам. Поздний ужин на пятерых плавно перетек в небольшое совещание, в ходе которого было принято решение о создании совета пятерых, который будет управлять королевством. Номинально для всех Агнесс и Гилберт станут королевской четой, но всем хочется и жизни для себя. При этом точно знаю, что не смогу остаться в стороне, предлагая свои варианты, также как и Вильгельм не сможет отказаться от бывшей должности своего отца. Делить тяжесть на пятерых проще, чем тащить вдвоем. На полдень была назначена свадьба и коронация — формальности, которые требовалось соблюсти. Сонное клевание носом Агнесс послужило сигналом, что пора расходиться.
Эддрик молча проводил до покоев, которые внезапно оказались пусты. Все были заняты и остались ночевать там, где трудились весь день, не имея сил доползти до своих кроватей. Не позволяя себе лишнего, муж аккуратно поцеловал мою руку, прожигая красноречивым взглядом.
— Розалинда, я много думал о нашем браке, — начал твердо он. — Ты сильная, самодостаточная девушка, имеющая четкое представление о том, чего хочешь. В тоже время у тебя огромное доброе сердце, свет которого оберегает и согревает многих вокруг. Я, — на мгновение запнулся, — считаю, что ты достойна лучшего. Если решишь, что после смерти Филиппа этот брак потерял свою необходимость… отпущу тебя, — прошептал, подойдя ближе, едва касаясь пальцами лица. — Не смотря на чувства, переполняющие сердце, — робкие объятия, — и желание никогда не отпускать…
Он уже был слишком близко, но все еще давал дорогу к отступлению.
— Я люблю тебя, — глаза в глаза. — Клянусь, это не станет проблемой, если решишь остаться свободной.
Не смотря на долгий изнуряющий день, от жара, исходящего от мужского тела, рождались мурашки, волнами марширующие сверху вниз и обратно. Внутри все сладко замирало в ожидании от многообещающего мужского взгляда. Он все понял по выражению моего лица. Но все равно задал вопрос:
— Ты согласна по собственной воле стать моей женой, любить и в горе, и в радости, в бедности и богатстве, в болезни и здравии?
— Да.
Это была длинная ночь, полная любви, нежности и страсти, признаний и обещаний. Заблаговременно выставленный купол тишины надежно скрыл все звуки и тайны, предназначавшиеся лишь для двоих.
Я больше не была одинока. Нас стало двое.
* * *
Просыпаться было тепло и щекотно. Мягкие губы нежно целовали, прокладывая дорожку от уха к груди, но хитрая колючая щетина свела все старания на нет, рождая только одно чувство — безумную щекотку! Когда проснулась, не стала сразу открывать глаза, нагло притворившись спящей, желая получить еще кусочек нежности, отчаянно стараясь сдержать ухмылку и хохот.
— Уже не спишь, хитрюга, — подбородок слегка оперся об мой живот.
Губы продолжили путь. Все, сдаюсь! Заливисто смеясь, извивалась и спихивала Эддрика с себя. После короткой шуточной борьбы муж нависал надо мной, лаская взглядом.
— Доброе утро, — на дне его глаз притаилось тщательно скрываемое желание.
— Доброе, — прошептала в ответ.
Коварно толкнула, перекатилась, оседлав, и с удовольствием поцеловала. Из комнаты вышли спустя пол часа, и то лишь потому, что предстояло королевское торжество. В покоях все еще было пусто, но кто-то очень заботливый, отлично знающий мои привычки и предпочтения, уже накрыл на балконе стол на двоих, не забыв украсить комнату множеством цветов.
Легкая полупрозрачная тюль молочного цвета танцевала с утренним прохладным ветром. Золотистые лучи скакали, словно расшалившиеся дети, везде, где могли присесть. Сладкий цветочный аромат расправил пышную юбку с длиннющим шлейфом, позволяя вволю насладиться своей многогранностью. Совершенно некультурно развалилась в кресле, закинув одну согнутую