Зато словом "чорт" заинтересовался Бабо. Да, буквы "ч" не было в языке голинов, зато было полно в певучем чигиданском. Но там не было "щ", "ш" – Бабо даже не замечал разницы между этими звуками, а когда Ырын выдала прикола ради что-то вроде сочиненного налету "шепчущийся Сашка шастал с шушукающимися шиншилами и сусликами, сидящих в камышах", то смуглолицый мужчина заметно побледнел. Ырын не поняла, что не так, но после этого прекратила эксперименты и вообще лишний раз при мужчинах не говорила на своем языке.
За эти четыре дня Ырын успела не только переделать все запланированное и выспаться наперед, но и даже... соскучиться? Неожиданно тихо стало в ее шатре: ыыны хоть и говорят с ней иногда, но давно привычный и скупой на словарный запас орочий язык никак не перекроет ту обильную болтовню с головоломками, которая была у нее последний месяц. Дети доносили, что делают и как поживают ее пленники в лагере, что те ничего такого не сотворили, но Ырын вдруг отловила себя на мысли, что хочет быстрее их увидеть.
За что тут же себя отругала.
Понятно, что эти мужчины – просто единственные люди на сотни километров вокруг, но никак нельзя к ним привязываться!
Гордец и аристократ Рик вновь сбежит, как только они перейдут в районы севернее. "Скатертью ему дорога!" – цедила про себя Ырын, подумывая, что если он вдруг задержится на новом стойбище, то придется ему даже намекать на побег. Потому что мажорчик ее так раздражал своими выходками! И глупым флиртом, будто он один здесь, в Степи, ясное солнышко, хотя она четко дала ему понять, чтобы не тянул к ней руки. И другие части тела тем более.
Бабо... За эти дни он многому ее научил – не только языкам, но и некоторым бытовым приемам: вязать разные типы узлов, иначе обрабатывать кожу, кое-каким рецептам своей родины. Его помощь по адаптации в этом мире бесценна.
И Ырын вдруг допустила мысль, может, ей тоже уже пора отправляться к людям? Чего тянуть? Вот как только Рик провалит, то они с Бабо не торопясь пойдут следом? В тот же Чигидан? Правда, там женщине тоже одной нельзя быть, а чтобы она не попала в чей-нибудь гарем, то с помощью Бабо вначале правильно вольется в общество? Или лучше сразу присоединиться к какому-нибудь торговому каравану, уходящему в более "цивилизованные" страны? А затем даст мужчине вольную, пусть возвращается к любимой жене.
Впрочем, она до сих пор не считала мужчин своими рабами, но приходилось им "покровительствовать", чтобы другие орки не забрали их себе. Или не убили, ведь взрослые особи, тем более мужские, на иждивении в племени не нужны, а толку от "слабых" гын для невероятно сильных орков никакого. Все-таки удивительно, что вождь тогда ее подобрал и принял. Разве что посчитал ребенком, но опять же жалостливость у орков отсутствует как таковая.
Хотя, кажется, она уже опоздала с самовнушением, недовольно морщась, догадывалась Ырын. Она хочет быстрее вернуться в лагерь... из-за мужчин?! Конечно, только для того, чтобы продолжить изучение языков! Ведь чем быстрее и лучше выучит, тем проще ей потом будет в человеческих землях... Так уговаривала себя девушка, складывая шатер.
Однако ранним утром следующего дня, когда предрассветная серость только подумывала отступать под первыми робкими лучами солнца, девушка уже ругалась вслух, что кое-кого она была бы рада не видеть вообще. Навязчивый Рик обнаружился в камышах на берегу обмелевшей реки, где Ырын совершала омовение, прежде чем вернуться в лагерь.
– Пошел прочь! – орала ему девушка на трех языках, повернувшись спиной и прикрывая грудь ладонями, но уставившийся на нее парень не торопился слушаться.
Потому что он идиот! И до сих пор толком ни чигиданский, ни орочий не учил, лишь отдельные слова осилил запомнить. А третий язык, на котором ругалась Ырын, был ее родным, котронский она пока совсем мало знала. Иномирный язык котронец тем более не понимал. Даже когда девушка использовала "волшебные" матерные слова, которых даже нечисть вроде как должна бояться.
Тогда Ырын кликнула отирающихся где-то здесь ныры, слух у них чуткий, издалека услышат, велев мальчишкам прогнать глупого гына.
– Почему? – вместо того, чтобы броситься исполнять приказ, один из ныры вдруг решил уточнить.
Орки особой стыдливостью не страдали, так что вряд ли дети догадались, что она стесняется своего частичного обнажения. И они явно не понимали, почему Ырын орет на "своего" мужчину.
– Потому что я так сказала!
– Он тебя обидел? – задрал верхнюю губу мальчишка. – Сломать ему что-нибудь?
Но нижние клыки у него еще не росли, так что эта устрашающая мимика в детском исполнении скорее умиляла.
– Нет! Просто прогони подальше!
Да сколько можно обсуждать приказ! Пока она здесь, посреди остатков реки, чуть не по колено в иле стоит, прикрываясь руками! А гадский Рик еще и лыбится довольно!
– Почему? – опять ныры уточнял.
– Тот, Который Задает Слишком Много Вопросов, знаешь, какое имя я тебе дам, когда ты исполнишь мой приказ?! – злилась девушка.
– Какое? – загорелись черные глазки плосконосого мальчишки, который вширь был в два, нет уже три раза массивнее Ырын.
– Прогони этого глупого гын прочь и узнаешь!
Вообще-то, орки сами себе выбирают имена и могут менять их в течение жизни, хотя первые им, еще юным созданиям, чаще дают старшие соплеменники. Обычно подмечали особенность характера маленького орчонка или по какому-то событию, в котором он отметился, могли выбрать "называющее" слово. Но Ырын с этим тоже успела – несколько детишек в племени получили имена с ее легкой руки.
Потому что когда вокруг нее каждый день крутится толпа безымянных детей, то прозвища как-то сами появляются и прилипают к некоторым. А поскольку в племени считалось, что этой слабой человечке как-то покровительствуют сами духи, то и данные ею имена тоже считались "счастливыми". Получить имя из ее рук почти как же почетно, как от вождя. Но его нужно для этого очень сильно впечатлить, что не у всех получается, так что от Ырын получить имя проще. А "счастливыми" имена считались потому, что все те детки, кто получил имя от нее, еще до сих пор живы и в большие неприятности не попадали.
В итоге крупные и не по-человечески уже сильные мальчишки с радостью напинали