На свое место вызвал сына, который должен приступить к своим обязанностям в понедельник. Не знаю, сработаемся ли. Сыну хозяина, как и мне, 25. Он живёт в Европе и не очень стремится домой. Однако болезнь отца не оставила ему шансов на самостоятельность. Я в этом холдинге уже два года работаю, но за это время наследника заводов и пароходов не видела. И как-то еще бы столько без него обошлась. Только выбирать не приходится. Остаётся лишь надеяться, что мой дорогой Александр Рихардович скоро поправится и вернётся к нам. А еще остаётся надеяться, что отпрыск за это время холдинг не разорит. А то ведь на детях природа отдыхает.
Бармен выставляет перед нами наши коктейли. Мы пьём, никуда не торопясь. Не сразу, но тело погружается в состояние лёгкости и эйфории, а душа просит танцев. Ну, и чего её обделять, душу-то?
Мы ведь и познакомились с девчонками в танцевальной школе-студии двадцать лет тому назад. И за это время прошли огонь, воду и медные трубы. И до сих пор дружим, а говорят, женской дружбы не бывает. Бывает, еще как бывает.
Ада, прикончив свой коктейль быстрее всех, задумчиво поглядывает на танцпол.
— Жахнем? — спрашивает она у нас.
— Жахнем! — хором соглашаемся мы с Луизой и тоже допиваем свои напитки.
А потом строго, как нас учили всё в той же школе-студии, строимся и отправляемся танцевать. Народ, предчувствуя бесплатное шоу, охотно расступается.
И понеслось… Ритм — это то, что будоражит кровь. И мы в этом ритме — богини. Тем более, что мы не только танцуем, но и акробатические номера выполняем. Типа сальто. как-то так получается, что мы танцуем в освободившимся круге. Под свист и аплодисменты.
Так входим в раж, что я и не замечаю, что творится вокруг.
Пока… Пока по моей оттопыренной пятой точке не прилетает ощутимый шлепок.
Снова давлюсь воздухом. Да так и застываю посредине танцевального движения, а шлёпнувшая меня ладонь совсем охамела, между прочим. Она начинает оглаживать мою ягодицу…
Это еще что такое?! Кто там такой бессмертный?! Смотреть на нас, капая слюной, можно сколько угодно, а вот лапки, лапки нахальные — прочь!
Разворачиваюсь. Хозяин ладони стоит передо мной и улыбается…
— Поедешь со мной, детка? — спрашивает он приятным голосом, не прекращая улыбаться.
Нет, он — высокий, красивый, молодой, хорошо и стильно одетый, но… У меня срабатывают рефлексы — трогать меня не надо, пока я не разрешу.
И моя ладонь тоже живёт в этот момент своей жизнью… Мне не подвластной. Она размахивается и залепляет наглецу пощёчину.
Звонкую…
А наглец подошёл не один. За его спиной смазливый приятель, который после хлопка пощечины издаёт звук:
— Ой!
Наглец держится за щеку и прищуривается.
— Бить-то было зачем? Можно было просто сказать, что вы по девочкам… — произносит, полосуя меня взглядом на тысячу мелких Кларок.
— Хапф! — захлёбывается возмущением Луиза, — Не по девочкам мы! Ясно?!
— А дерётся она чего?! — почему-то именно у неё начинает выяснять красавчик.
— А ты её зачем за задницу лапал? — подключается Ада.
— А чего она ей вертит?! — взрывается наглец, — С такой задницей, если приключений не хочешь, дома надо сидеть! Шарф вязать.
— Я не умею! — зачем-то отвечаю я.
— Поехали ко мне? Я научу! — уже ласково спрашивает незнакомец и даже щеку свою пострадавшую отпускает.
— Чему ты её научишь? Гениталии твои узлом завязывать? — вклинивается Луиза.
— Не надо их завязывать! Они стране нужны! — отмахивается красавчик от неё.
— Зачем?! — уже втроём хором спрашиваем мы.
— Рождаемость поднимать! — гордо отвечает самец-производитель.
— Аааа, — тянем мы снова хором.
Странный разговор. И реакция у нас странная. Пока танцевали, мы же к бару возвращались, пить хотелось. Видимо, пора с гулянкой завязывать.
— Ад… Мне кажется, нам пора домой, — выдаю я, всматриваясь в глаза красавчика.
Красивые серые глаза. И губы у него красивые. Нижняя пухлая и вишневая. В меня что-то вселяется. Или кто-то. Или…
Короче, я ж вот только его отругала за то, что приставал, а сейчас сама! запускаю руку в короткие волосы на мужском затылке, тяну его к себе ближе и впиваюсь поцелуем ему в губы.
И мне нравится! Как же мне нравится с ним целоваться! А красавчик к тому же и не промах совсем — сначала притихает от моей наглости, а после входит во вкус и обхватывает мой тонкий стан своими руками. И снова начинает мять мой зад. Вот приглянулся он ему…
Но вдруг чувствую, что меня отдирают от вожделенного мужского тела за пояс шорт, которые на мне.
— Кларочка, фу! — командует Ада, — Мы пе-ре-бра-ли и нааам пора до-мой!
— Ахм! — разочарованно выдыхаю я и сопротивляясь усилиям Ады, хочу сделать шаг обратно к красавчику.
Только Аде начинает помогать Луиза.
— Домой, девоньки! Домой! Пьяная баба не хозяйка одному жизненно важному женскому органу, — с этими причитаниями меня тянут в гардероб.
Луиза дело, конечно, говорит. В веселье — самое главное — вовремя остановиться.
— Пока! — машу я рукой красавчику, который так и остаётся стоять на танцполе.
Пол качается, стены тоже. Но хорошооо!!!
Одевшись, мы выплываем на улицу, где по закону подлости пошёл мелкий дождь со снегом. И стало очень скользко. Держась друг за друга, ползём к такси, чтобы разъехаться по домам.
Только у красавчика что-то переклинивает в его голове, и он зачем-то выскакивает за нами на улицу. Еще и без верхней одежды. Дурачок… Замёрзнет же…
Догоняет. Хватает меня за ремешок сумки, перекинутой через плечо.
— Вы можете ехать, куда хотите, — заявляет он моим подружкам, — А эту я себе оставлю! Она мне понравилась.
Он хочет притянуть меня за ремешок сумки к себе,