Кстати, может быть именно поэтому от местных дел и решили отправить подальше. В Феодосию. Это не близко, конечно.
— Короче, задача понятна, — кивнул я. — Нужно ехать в Феодосию и попытаться на военную базу влезть. Не в одиночку хоть, надеюсь?
— Нет, конечно, — ответил он. — С нашими людьми пойдешь. Базу у самого города уже оборудовали, ночевать-спать есть где. У северной окраины. Оттуда попытаетесь в город проникнуть. Машины есть, естественно, оружие.
— Где подписываться? — спросил я.
— Да нигде, и паспортов у нас спрашивать не принято, — улыбнулся полицейский. Впервые за все время. — Так что, согласен?
— Да согласен, — кивнул я. — Все лучше, чем тут сидеть.
— Вот и ладушки, — проговорил полицейский, а потом бросил мне связку ключей. — Держи. Поживешь пока тут. За своей порцией на кухню сам приходи, тут кухня есть общая. Обед в час, ужин в шесть, готовят…
— Да я уже похарчевался у вас, — кивнул я. — А прогуляться по городу можно? Посмотреть, что и как?
— Можно, — кивнул он. — Только не любопытствуй особо. К патрулям не задирайся, тебя еще не все знают. И туда, куда не пускают, не лезь.
— Что я, дурак что ли… — хмыкнул я. — А валюта у вас тут какая-нибудь местная ходит? — решил уточнить на всякий случай. — Если я вдруг купить чего захочу?
— А чего тебе покупать? — спросил военный. — Там все есть. Все выдадут.
Я чуть не расхохотался. Как же это было похоже на штабных крыс. «На месте все выдадут» — это классический военный наеб для тех, кто отправляется на передок. То же самое — «идите, не бойтесь, вас там встретят». Или «войдете спокойно, там никого нет».
Если тебе такое говорят, значат на позиции не только оружия и техники не будет, но даже воды никто не даст, надо свою тащить. Ну а остальное — значит, пиздорез ожидается. Я на такие темы никогда
— Ну мало ли там, — я усмехнулся. — На сладкое. Или на платную любовь.
Ну а что. Раз у них в банде в основном мужики, а рабынь у них
— По сладкому соскучился он, — протянул военный.
— Ты удивишься, но у нас тут бумажные деньги, — не обращая внимания на слова своего товарища проговорил полицейский.
— Рубли что ли? — не понял я. — Старые? Так я знал бы, набрал. А то мы думали, что ими только стены обклеивать, а в селах их немало попадалось. Старики похоронные деньги хранили.
— Не, — полицейский покачал головой, потом посмотрел на меня и сказал. — Своя валюта.
Он вдруг запустил руку в карман и вытащил из него несколько бумажек, после чего протянул их мне. Я посмотрел. Да, на деньги это тянуло только с очень большим трудом.
Бумага. А газетная бумага, реально, без приколов. Тонкая совсем, серая. Водяных знаков никаких тоже нет — только что-то вроде герба с вороном. И номинал, да плюс мелкие буковки, неровные. Как будто их в газетной же типографии и набирали.
Хотя я не удивился бы, если бы портрет Мансура увидел. Такой, в героической позе. Или еще лучше профиль, прямо как на старых советских рублях, которые нет-нет, да попадались в коллекциях нумизматов. Я видел, знаю, как они выглядят.
— Вы что их, на газетной типографии печатаете? — с удивлением в голосе спросил я.
— Так и есть, — ответил полицейский. — Себе можешь оставить, на день тебе хватит. Но учти, что завтра в четыре утра тебе надо тут быть. Снаряжение получите. Выезд к пяти.
— Ну это значит, что у меня целый день впереди есть, — только и заметил я. — Могу отдохнуть, посмотреть. Два дня, считай, взаперти просидел. Скучно.
— Ну смотри, — он поднялся. — Давай, завтра не опаздывай. А то придется пешком догонять.
— Нет у меня привычки опаздывать.
Распрощались, вышли. Странно у них, никто мне даже руки не подал, не поздоровался. Я пересчитал купюры, которые он мне дал. Номинал у них был мелкий — одна двадцатка, две десятки и еще пять купюр по пять. Шестьдесят пять рублей. Они лукаво мудрствовать не стали, свои деньги так и назвали — рублями. Традиции.
Ну хоть карбованцами, блядь, лишь бы на них что-то купить можно было. Насчет цен не знаю, может он поиздевался и совсем мелочь мне выдал, которой даже на то, чтобы пачку жвачки курить. Не хватит.
В общем, я натянул носки, которые все это время на батарее повисели. Как там говорят, грязные, но полежавшие пару дней, уже становятся чистыми? Бред, конечно, но запасных у меня нет, все было в рюкзаке, который отобрали. А вернуть его мне никто так и не озаботился.
Ну ладно. Как там говорят. «На месте все выдадут».
Надел ботинки, зашнуровал, потом кепку на голову. Без нее вроде общались в этот раз, и шрам никто не разглядел. Ну уже хорошо.
Вышел, закрыл дверь за собой, а потом отправился по коридору. Охранник, все тут же, усатый, сидел тут. Он бессменно работает что ли? Не знаю.
— А шо это ты? — со все тем же акцентом спросил он.
— Выпустили, — ответил я. — Ключи вот выдали. Завтра в Феодосию должен поехать с остальными.
— У… — только и оставалось протянуть ему.
— Пойду прогуляюсь, — безапелляционно заявил я и двинулся на улицу.
Я вышел из здания, осмотрелся и просто двинулся, куда глаза глядят. Примерно в ту сторону, откуда пришел. Не заблужусь, думаю, а если что, то у патрулей дорогу спрошу. Вон один такой стоят, трое парней, у двоих — автоматы, еще один… Карабин, если по магазину судить, гладкоствольный. «Сайга», похоже. Интересно, автоматическая? Я бы такую взял бы вторым стволом, по морфам стрелять так вообще одно удовольствие должно быть. Правда глушитель под двенадцатый калибр хрен найдешь, очень уж большая редкость. Но можно отыскать, если повезет.
Патрулю кивнул, проявив вежливость, они тоже поздоровались. Но останавливаться разговаривать не стал. Я для них чужой. А вот с кем-нибудь из мирных поговорить можно, побольше деталей узнать. А то заебал уже этот информационный вакуум.
Минут пять шел, куда глаза глядят, а потом почувствовал запах жарящегося