Дотронулся ладонью, посмотрел — кровь. Моя? Если бы моя, я бы уже сдох.
Обернулся и увидел бойцов, что лежали на земле. Быстро пересчитал — одного не хватало. Ага, вот и куски тела лежат, и кровь повсюду разбросано. Ноги, руки, только при этом головы не видно. Куда-то совсем далеко улетела?
И кого убило? Черт знает, так просто не разберешься — темно, да и перед глазами по прежнему мелькают картинки из прошлого. Вирус… Вирус…
Все поднялись, а я вдруг понял, что сил у меня нет совсем. Все. Пусть меня прямо здесь и хоронят, но больше я ни шага не сделаю. И хрен с ним.
Ко мне подскочил один из бойцов в камуфляже. Наклонился, я увидел перед собой оскаленную рожу Грома, а потом он резко влупил пощечину мне по лицу. Так, что перед глазами все на мгновение погасло, а башка мотнулась в сторону.
— Край, вставай! Вставай, блядь! — услышал я, как сквозь вату, его крик. — У них еще есть!
Удивительно, но это привело меня в чувство. Он, похоже, это понял, протянул мне ладонь, а я схватился за нее, и «росгвардеец» рывком поставил меня на ноги. Ну, при его габаритах это не так уж и сложно.
Еще двое стояли у третьего, узкоглазого. А, это же явно наш бурят, Руслан. И он ранен. Но держится, значит, не так уж и тяжело. Хорошо. В смысле плохо, но тоже хорошо.
— Идти сможет?! — зачем-то я заорал во всю глотку.
— Поддержим! — крикнул кто-то из бойцов. На русском, значит, «росгвардеец».
— Тогда валим!
Я побежал. Остальные за мной. Снова мелькали деревья, снова ноги скользили на лесной подстилке. Мы понятия не имели о том, куда бежали, куда шли, зато я отчетливо услышал за спинами треск мотора еще одного ебаного «мопеда». Да сколько ж у них этих камикадзе?
Много. На нас хватит. И возвращаться на базу нам напрямую нельзя, если отследят, то накроют очень легко. Дальности хватит, как ни крути, тут весь остров — триста километров по протяженности, а эти ебаные «Герани» летают до тысячи.
— Где машина? — заорал я.
— А хуй его знает, где машина! — ответил Гром. — Не до нее сейчас! Бежим на хуй!
Ну по этому адресу я бежать был совсем не согласен, но в общем-то сейчас уже без разницы. Лишь бы свалить подальше.
Я снова круто поменял направление, побежал направо. Потом, примерно через полсотни шагов еще раз, уже налево. Позади послышался очередной взрыв, но далеко. Похоже, что по какой-то левой цели отработали. Ну либо случайно на дерево налетели.
Мы неслись по лесу, сбивая дыхание, цепляясь за сучья и скользя по мокрой листве. Шум моторов где-то позади все не стихал, наоборот, гнал нас вперед. Не хуже чем под пулеметами заградотрядов, наверное, пусть мне и ни разу не приходилось испытывать такого удовольствия.
— Левее! — заорал кто-то, и мы шарахнулись к оврагу.
Там, внизу, было сыро, скользко и темно, но выбора не было. Мы просто скатились по мокрой глине, сбивая корни и мелкие камни. Колено дернуло так, что я едва не закричал, но сдержался. Ни звука. Ни звука, сука!
Взрыв где-то совсем рядом осветил ночной лес, будто день на секунду наступил. Трава загорелась, запахло паленым пластиком — дрон влупил в землю, не дотянув до нас. Осколки просвистели над головой, и я опять рухнул и вжался в мокрую жижу. Вдохнул ее, фыркнул, откашлялся — по дну тек ручей. Причем, не из тех приятных кристально чистых горных ручьев, а просто поток какой-то дряни.
Мы побежали дальше по оврагу. Укрытие из него так себе — если влупит сюда, то похоронит вообще всех. Когда он закончился, снова начался лес. Ветки хлестали по лицу, дыхание уже хрипело, а мотор за спиной всё трещал. Казалось, будто кто-то дышит нам в затылок.
— Разбегаемся! — крикнул Гром. — Пусть сука выберет!
И мы рванули в разные стороны. Я прыгнул в бурелом, сквозь сухие ветки, которые треснули так, что мне показалось — слышно на весь лес. Но в этот момент мотор заорал громче — и дрон ушел в сторону. Кого-то другого выбрал.
Я замер, прижавшись к земле, чувствуя, как кровь стучит в висках. Несколько секунд я слышал только собственное дыхание и отдалённый треск где-то справа. Потом — удар. Земля опять дрогнуло.
Я пополз вперед, зарываясь в листья, пока не оказался за здоровенным валуном. Не знаю, как он тут оказался, но я вжался под него, в выемку у основания и замер. Все, нахуй, теперь я буду тут жить. Теперь это место будет моим домом, мать его. А может быть и могилой.
Не знаю, сколько времени прошло, но наступила полная тишина. Только шум листвы, которую трепал ветер и крики встревоженных взрывами птиц. Не дали мы им поспать, ничего не скажешь. Дронов больше не было. Ну что ж. Похоже, что мы оторвались.
— Край! — донёсся до меня шепот. — Ты жив?
— Жив! — выдохнул я. Голос дрожал. — Все живы?
Выбрался из своего укрытия, поднялся и пошел в ту сторону, откуда послышался голос. Увидел там Грома. Из темноты стали вылезать силуэты, один за другим. Я принялся считать: один, два, три, четыре пять… Шесть, семь…
Почти все на месте. Не хватает только одного. Того самого, которого разорвало на куски.
Даже Руслан идет, пусть и хромает, и вся штанина пропиталась бурым, и его поддерживает Бехр. А кого убило?
Бастиан. Одного из импортных не хватает. Вот его, похоже, разорвало на куски. Я встретился с тяжелым взглядом в темноте практически черных глаз Шона, и тот покачал головой.
— Он попытался из автомата дрон сбить, — сказал импортный. — Практически прямо в него и попали. Шансов не было.
Ну, сам дурак, на самом деле. Как эту штуку сбить можно, если она пикирует практически мгновенно? Это же не обычный разведывательный дрон.
— Кто-нибудь знает, в какой стороне машина? — каким-то удивительно спокойным голосом спросил Пинцет.
Несколько секунд откуда-то издалека, будто в паре километров от нас послышался взрыв. А следом второй — уже потише. Будто бензин в бензобаке рванул. Кто-то из пацанов хмыкнул.
—