— Там люди, — сказал я на английском, чтобы поняли все.
Посмотрел еще раз, заглядывая уже в остальные окна. Ага, вот в еще одном свет брезжит. И два окна на третьем этаже открыты. А это что значит? Да очень просто — кому-то жарко, вот он и решил помещение проветрить. Вопрос только в том, кто это — «Вороны» или нет?
Фред эту деревню как жилую нам не отмечал, значит она по идее не должна находиться под контролем бандитов. С другой стороны, они ведь могли прийти сюда, чтобы подождать нас.
— Обходим? — спросил Гром.
Я не знал, что ему ответить. С одной стороны — если тут «Вороны», то по-хорошему нужно бы с ними разобраться. А с другой… Если это просто мирняк, то нужно предупредить их о том, что сюда могут явиться бандиты.
Нет, на самом деле плевать мне, но если в дом прилетит камикадзе, то я буду чувствовать себя неуютно. Их ведь могут принять за нас.
Так что делать-то?
— Идем в деревню, — решил я. — Делимся на группы, действуем скрытно. Если заметят — вырубайте. Стреляйте, если только точно будете уверены, что это бандиты, или если они начнут первыми.
Мне почему-то вспомнился санаторий. Там я слетел с катушек, и мы зачистили его практически под ноль, не разбираясь с тем, виноваты люди или нет. Хотя они так или иначе были виноваты. Здесь же все должно быть иначе.
Наверное, если сравнивать меня нынешнего с тем, который вел группу к Крымскому мосту, то мы — два совершенно разных человека. Прям совсем. Тот Край, считай, новый был, только родился. Я же тогда только свое имя вспомнил, вот и все.
— Шон, вы слева заходите, — принялся я раздавать указания. — Мы пойдем справа. Не высовывайтесь лишний раз.
— Принято, — кивнул негр.
— Тогда пошли, — подытожил я, сунул бинокль буряту. Не с его ногой идти туда, пусть подождет. — Держи. Наблюдай. Если что, прикроешь из автомата своего. Стрелять-то нога не мешает.
И мы пошли вперед. Спустились с холма и подошли к первым заборам. Деревня, кстати, ухоженная, заборы все из профлиста, новенькие. Даже потеков ржавчины, которые обычно бывают там, где заклепки, нет. Как будто совсем недавно поставили. Заезжай и живи, как говорится, только вот нет людей почему-то. Эвакуироваться успели? Или сбежали уже потом, когда эпидемия началась?
— К забору, — прошептал я. — Медленно и четко. Без шума и пыли.
Первым шёл я, почти прижимаясь к профлисту. Он бордового цвета, и на его фоне силуэт в камуфляже практически не виден. Да еще и ночью. Остальные не отставали.
Трава, кстати, на газонах уже отросла, но невысоко. И пахло приятно — травами степными. Хорошо тут, не то, что мышиная вонь в доме, где мы передневали, или прелая лесная подстилка в лесах. Воздух в Крыму приятен, все-таки курорт. Пусть он сейчас и превратился в ад.
Стояла тишина. Ни птиц, ни собак. Вообще ни звука.
Добрались до перекрестка, я рванулся вперед и спрятался за следующим забором. Никто шума не поднял, меня, похоже, не заметили. Ну, если это «Вороны», то ясно станет сразу, потому что встретят они нас короткой очередью прямо из окна. А остальные… Да тоже наверняка кричать начнут, спрашивать, кто мы.
Остальные тоже перебежали. Я пошел дальше, и тут забор был уже не из профлиста, а из металлических пластин изогнутых, по типу штакетника, только стального. Профиль, короче. При желании можно было разглядеть, что во дворе. Вот и тут в одном из них качели самодельные увидел — железные трубы, в желтый покрашенные, цепи, на которых висела доска. И тоже выглядят ухоженными. Нет, тут точно люди жили, но ушли.
Надеюсь, с ними все в порядке. Хотя, подозреваю, что сейчас они по трассе бродят в виде зомби. Циничным я стал, спасу нет — качели вижу, вроде бы детство вспомнить должен, а в итоге вот так во, думаю о том, что их хозяева в живых мертвецов обратились.
Скоро мы добрались до забора того самого курортного комплекса. Трехэтажный дом, высокий, крыша крыта таким же бурым профлистом. Большой, окон много, даже балкончики есть маленькие — похоже, для того, чтобы постояльцы курить выходили. Это, конечно, запрещено, но все плевали на запреты.
А вот и свет. Тусклое, неровное сияние, но вряд ли свеча. Наверное, керосиновая лампа, таких по рукам много ходит со старых времен. Считай, половина домов в Дачном так освещались, как мне объяснил покойный Ильяс, потому что там раньше свет отрубали постоянно. Вот и приходилось обходиться.
Я махнул рукой, и наши команды двинулись в разные стороны. Шон со своими — налево, мы — направо. Забор не сказать чтобы высокий, но с кольями острыми. Конечно, насадиться на такой насмерть надо постараться, но вот зацепиться одеждой и порвать — это легко. Очень легко.
А метрах в двадцати калитка и ворота для въезда машин. Мы преодолели расстояние до него, я посмотрел — замок висит. Большой. Но у калитки кольев нет. Скрипнуть может, но ладно.
— Подсади, — попросил я Грома.
Тот с готовностью сложил ладони лодочкой, я наступил на них, схватился за верхнюю часть калитки, и через мгновение уже приземлился на той стороне. Остальные тоже стали перебираться, а я уже шел к углу дома. Выглянул за угол и предупреждающе поднял руку. Там был человек.
Высокий, но что интересно — не боец. Одет в синие джинсы и свитер с вставками на локтях и груди, такие частные охранники еще очень любят. Оружие было — двустволка музейного вида.
Нет, это не «Вороны». Иначе тут целая компания была бы, и в их униформе — либо в военке, либо в спортивках, либо в кожаках с джинсами. Они так любят ходить, и на этом их же легко поймать.
— Часовой, — одними губами сказал я, показывая жестом.
— И что? — спросил Гром.
— Я возьму, — ответил я.
Наклонился и подобрал с земли камень. А потом, размахнувшись, швырнул его в сторону забора. Он пролетел через кустарник, зашуршав листвой, и я, выглянув из-за угла, увидел как часовой тут же встрепенулся посмотрел туда. И взялся за свою двустволку.
Было