— Рассказывай, — повторил он. — Сколько вас. Где база?
Я смотрел на него снизу вверх и молчал. Да, в таком положении можно начать юлить, придумывать сказки, но это сыграет против меня. Я ведь не в курсе, что они знают. Так что, скорее всего, меня сначала начнут бить. А потом применят какие-нибудь более интересные методы допроса. Шульц, как я понял — спец, и должен быть в курсе, как это делается.
— Ты не понял? — Шульц резко влепил мне пощёчину. В ушах опять зазвенело, но удар я удержал в этот раз, изо всех сил напрягая шею.
— Да понял, — ответил я спокойно. — Только зачем мне язык-то распускать? Вы ж меня все равно убьете. Давайте лучше сейчас, сразу. За Изгоя отыграешься заодно. Знаешь, я об одном жалею — что он сдох так легко. Пуля в голову и все. А у меня фантазия, знаешь, развитая.
Он прищурился. — А может, в этот раз мы по-другому сыграем. Может, в живых оставим, если будешь сотрудничать.
— Может, — хмыкнул я. — Только я-то знаю, что нет. Вы ж наверняка все беды на меня повесили. От того, что в Дачном случилось, до того, что тебя вчера дрист пронял. Или если кто-то паленой водкой отравился.
Я специально смотрел прямо ему в глаза. Тут важно не показать страх. Наглость выбивает из колеи. Да и если повезет, я реально сдохну раньше, чем они успеют развязать мне язык.
В том, что все, пришло время умирать, я не сомневался. Выхода из ситуации я тут определенно не видел.
— Ты, сука, в героя поиграть решил что ли? — вмешался гнусавый, тот, которому я нос расквасил. Я повернул голову, и увидел, что вата уже пропиталась кровью. Слабые стенки сосудов, ебать. — Хочешь, я ему пальцы переломаю, командир?
— Стой смирно, — рявкнул Шульц. — Пальцы потом.
Он снова наклонился: — Я тебе последний шанс даю. Где база?
Я усмехнулся. — Ты дурак, Шульц? — сказал я. — Думаешь, если бы база была, я тут один по кустам шарился? Я бы на ней сидел, в тепле, с хавкой. А я вот, видишь, по кустам таскаюсь, да еще и без ствола. Подумай головой.
— Ага, конечно, — кивнул он. — А букет ты из тяги к прекрасному собирал, да. Я что, не понимаю, что вы со своей бабой где-то рядом сидите. Как там ее зовут-то? Лика?
Я почувствовал, как в душе просыпается злость. Ну, он-то знать о том, что Лика умерла, не мог.
— Надо было тебя кончить, — сказал он. — А сперва расчихвостить ее у тебя на глазах. Я ведь говорил Изгою, а он Фреду поверил. Ну и что теперь? Ты ж сам говоришь, что кончил Фреда. Эх, не разбирался он в людях, не того командовать поставили.
Блядь, прокололся на букете. На хрена я его вообще поперся собирать? Романтик, блядь. Хотя кто знал, что меня тут встретить могут? Нет, если выживу, то хрен еще кто-то вылезет с базы в одиночку, без присмотра.
Это я суперменом себя вообразил. Да еще и труп зачем-то потащил хрен знает куда. Идиот, ничего не скажешь.
Хотя шансов выбраться нет. Ладно, моя смерть все равно остальным уроком станет. Впрочем, у них никуда лезть мозгов хватить было должно.
— Букет я на могилу собирал, если что, — наконец-то нашелся я, что ответить. — Потому что уебки эти в Дачном Лику убили. А их убил уже я. В одиночку. Остальные уехали, так что нет никакой базы. Они воевать не хотят, двинули куда-то на запад, куда ваши еще не дотянулись. А я вас, падл, рвать буду до последнего, даже если одному придется это делать.
— Ну да, нашелся, блядь, рвун, — он хмыкнул, а потом зарядил мне еще одну пощечину.
Я подвигал руками. Нет, онемели, стяжки плотно впиваются. Не разорвать. Иначе я сейчас этому уебку глаза бы вырвал. Потому, что реально распалился.
— То есть, ты хочешь сказать, что конвой — это не твои дела? И в деревнях наших не вы мочите? Может быть и на военку не вы напали два дня назад?
— Я, блядь, понятия не имею о чем вы, — я пожал плечами. — Вы ж импортных искали каких-то. Вот и ищите. В Дачном, да, я сработал, но тут уж, извините, кровь за кровь. А в остальных местах — не моя работа. Рад был бы, но…
Он снова ударил меня по лицу.
— Шульц, давай я ему отрежу что-нибудь? — спросил гнусавый. — Он заебал уже.
— Нет, — ответил командир. — Давайте, поднимайте его, и до машин. На базу отвезем, там уже его разговорят.
Я выдохнул. Как говорится, если тебя собираются публично казнить и спрашивают твое последнее желание, то проси стакан воды. А то мало ли что случиться может, пока его принесут.
Вот и сейчас смерть, вроде как, откладывается. А там можно будет и что-то придумать.
Гнусавый шагнул ко мне, и тут я услышал откуда-то издалека хлопок, а потом негромкий щелчок. Как будто пуля отрикошетила от чего-то. Шульца чуть-чуть толкнуло вперед, он резко развернулся.
И тут до меня дошло, что именно случилось. Кто мог стрелять. И что дальше будет, я тоже понял.
Резко оттолкнувшись от земли, я ударил плечом гнусавого, отталкивая его в сторону. А потом махнул левой ногой. Казалось, даже услышал свист, с которым она рассекла воздух и шлепок, с которым крепкий военный ботинок врезался в голову второго бойца, того самого, что меня вырубил.
Он отлетел в сторону и упал точно в яму, в которую я до этого сбросил упокоенного зомби.
Я оказался на ногах, спереди спиной ко мне стоял Шульц. Слева — боец, которого я оттолкнул, чуть дальше и правее — тот, что с коленом прорубленным.
И мне не пришло в голову ничего лучше, чем долбануть Шульца правой ногой в поясницу. Изо всех сил, вложив в удар весь вес. Тот невольно сделал шаг назад, споткнулся и упал на живот. Сам я едва удержался на ногах — все-таки руки связаны, чуть не рухнул прямо на него.
Повернулся, увидел, как парень с прорубленным коленом, уже вытаскивает из кобуры пистолет, но в этот момент спереди опять послышались выстрелы. На этот раз длинная паническая очередь.
Большая часть пуль просвистела мимо, прямо у него над головой,