Умный. Сука, очень умный и наблюдательный. Вскроет он меня рано или поздно. И тогда придется его валить. А завалишь…
Твою ж мать.
— Ну солдат я, солдат, что ты доебался? — спросил я, решив раскрыть хотя бы часть правды. Про службу в ЧВК говорить не буду, хрен они до этого догадаются. — Среди ваших военных мало что ли? Повоевать пришлось, оттуда и мозоли.
— Где воевал?
— Известно где — в Севастополе, — пожал я плечами. — Оттуда и сбежал, когда все началось. Считай — дезертир.
— В Севастополе, — он хмыкнул. — Значит, я в тебе не ошибся. А, знаешь, это гарантия того, что тебя к нам могут взять. Особенно если кто с тобой воевавший среди нас отыщется, кто опознает и поручится.
— Мне оно на хуй не нужно, — я покачал головой. — Честное благородное слово.
— Да, про галльскую деревню помню, — кивнул он и налил еще.
Что-то резко мы взялись. Меня потихоньку мазать начинает, а он трезвый совершенно с виду, как стеклышко. Встречал я таких на своем веку — пить сколько угодно могут, и до определенное предела ясность ума сохраняют. А как барьер перейдут — все, пиздец. Прячьте свиноколы, забудьте все приколы.
— Значит, я в тебе не ошибся, — как-то задумчиво проговорил он. — И команду среди местных ты организовать сможешь. Покажешь себя хорошо — хорошую жизнь я тебе гарантирую. Но учти — если против нас станешь воду мутить — ты труп. И все остальные тоже. Мы поняли друг друга?
— Поняли, — ответил я.
— Тогда давай еще выпьем.
И на этот раз он опрокинул в себя коньяк залпом. Я сделал то же самое, и отметил, что он закусывать не стал. У меня в голове уже шумело, и не оставалось ничего, кроме как опрокинуться на спину, вытянуть ноги. Да уж, срубает меня быстро.
— Куришь? — спросил он, вытащив из кармана пачку.
— Нет, — я покачал головой.
— Я тоже обычно нет, — проговорил он. — А как выпью, тянет. Может хоть кальян замутить?
— Не стоит, — я покачал головой. — У меня от него голова болит.
— Ну тогда и я один не буду, — он щегольским движением выбил из пачки сигарету, сунул ее в зубы, прикурил. Затянулся, выпустил изо рта дым, и посмотрел на меня.
Я сделал вид, что слегка развалился на лавке, будто просто расслабился, а не на автомате отслеживаю каждое движение собеседника. Фред прикурил, затянулся, выдохнул дым в сторону, и я решил, что пора. Надо тоже попробовать его немного прощупать.
— А сам ты кто такой, Фред? — спросил я, как бы между делом, глядя на него через дым. — Сразу видно: не просто так тут главный. Чего был-то до всей этой херни?
Он чуть прищурился, не то удивлён, не то насторожился. Потом хмыкнул:
— А тебе зачем?
— Да так, — пожал плечами. — Ты же за меня поинтересовался, теперь моя очередь. Хочу понимать, с кем пью. Я тебе слово дал, так что не стану воду мутить. Но и на кого работаю тоже понимать хочу.
Он затянулся снова, выпустил дым вверх. Потом всё же ответил:
— Был никем. Вернее, как сказать… Водилой был при одном большом человеке. И охранником. А потом сам знаешь, всё рухнуло. Каждый сам за себя стал. Я просто быстрее других понял, что без организации тут всем пиздец. Так что собрал ребят, кто был с башкой и со стволами. Вот и начал строить порядок.
— А с Мансуром как сошлись?
Фред чуть помедлил, потом сказал:
— Случайно. Он нас с дороги снял, когда мы из Симферополя к Керчи шли, выбраться думали. Без мясни обошлось, поговорили. Оказалось, мысли у нас схожие. Он — идейный, я — практичный. Он про будущее говорит, а я слежу, чтобы в настоящем никто не охуел. Ну и двинули вместе.
— А чего он хочет, этот ваш Мансур? — спросил я. — Царём себя возомнил?
— Он — политик, — сказал Фред. — Верит, что можно новую страну выстроить. Без этих ваших Дум и президентов. Без чиновников. Только порядок, сила и справедливость. Кто работает — тот ест. Кто не покорится — того в яму. Просто же, да?
— Просто, — кивнул я. — Только не уверен, что сработает.
— Пока — да. Но будет, — сказал он вполне уверенно. — Мы землю под себя подминаем. Города, сёла, склады, дороги. У нас дисциплина. У нас учёт. А у остальных? Один хаос. А хаос проигрывает всегда.
— А вы не проиграете? — прищурился я.
Он улыбнулся:
— А мы не проиграем.
— А военные? Те, что не с вами? Их много здесь, в Крыму осталось, и они все повоевавшие. Техника есть, оружие. Неужели с ними проблем не бывает?
Фред надолго замолчал. Потом сказал:
— Мы на годы вперед игру ведем. А военным тоже надо что-то есть. Если местные для нас сеять-пахать будут, то им ничего не достанется. Кто-то поймет — на поклон пойдет. Остальные просто сдохнут.
— Мустафа сказал, что вы дань собираете, — сказал я. — Консервы, еду. Вам так много надо или запас делаете?
— И нам много надо, и запасы делаем, — кивнул бандит. — Не исключено, что эта еда к местным еще вернется, когда поддержать нужно будет. Только ведь у зверей знаешь как? Кто еду делит, тот и вожак. У людей точно так же работает.
— И, говорил, золото нужно, — сказал я. — А оно-то вам на хрена? Что на него купить можно?
— Государству валюта нужна, — сказал он. — Деньги старые смысл свой потеряли. Да и сам подумай — можно в какой-нибудь банк в Севастополе вломиться и сколько угодно денег набрать себе. Да даже тут, в Судаке, пару банкоматов подломить, и все — богач. А вот рыжье… Оно всегда в цене.
— Вы что, и монету свою чеканить собрались? — усмехнулся я.
— Да ты не подъебывай лучше, а сам подумай.