После четвертого удара петли не выдержали, и калитку перекосило в проходе. А после пятого она вывалилась внутрь, и я наконец-то увидел того, кто в нее ломился.
Зомби, явно чуть выше двух метров, и весь покрыт костяной броней. Он на секунд остановился, а потом вдруг резко наклонился, словно собираясь взять разбег.
Нельзя. Нельзя, чтобы он ударил в дверь. Если они вломятся в дом, то все, конец. Лестницу мы не обвалим, удержать на ней тоже не сможем, потому что патроны все внизу. У нас опять по боекомплекту на брата.
Поймав его голову в прицел, я нажал на спуск, но пуля только отрикошетила от широкого лба. Выпустил короткую очередь, и их ждала та же участь. Сжав зубы, долбанул еще раз, от души, патронов на десять.
То ли броня раскрошилась, то ли еще что-то, но его голову разворотило, разбросало во все стороны. Крушила рухнул на землю, да так и остался лежать, но через него полезли другие зомби, и толпой рванули в сторону входа в дом.
Крыша мансарды тоже стрелять нам не даст, так что сколько-то по-любому ворвутся. Но дверь… Нет, они ее не выломают. Такой же здоровяк, может быть, и смог бы, если бы мы дали ему возможность.
Решетки… Их только грузовиком срывать, если трос подобрать, да дернуть со всех сил. Ну либо человек тридцать нагнать, тогда тоже получится, если веревка не лопнет. Хрен вы ворветесь, мрази.
Мои товарищи уже палили из соседних окон по зомби, они падали один за другим, образовав во дворе нефиговый такой бруствер. Я присоединился к остальным. Большая часть толпы снова ломанулась на выстрелы, они перли в наш двор, перебираясь через завалы трупов и пытаясь добраться до входа в дом.
Мы открыли огонь. Тут даже целиться не нужно было практически: головы на одном уровне. Я уже заметил, что ствол автомата раскраснелся, от него шел пар, а рукой на цевье отчетливо чувствовался жар. «Двенадцатый» перегревался. У остальных наверняка была такая же ситуация.
А толпа на улице постепенно заканчивалась. Зомби со стороны города уже не шли, остались только те, что уже успели войти в село, распределиться по улицам и дворам, и вломиться на территорию нашего дома. Через полминуты весь двор оказался завален трупами. Я в последний раз перезарядил магазин и остановился.
Все. Целей больше не было, все, кто успел, уже на мансарде, ломятся в двери. И я даже отчетливо слышу, как они стучат в дверь.
Не знаю, сколько мы перекрошили, наверное, сотни под четыре. Патронов извели немерено. А ведь их еще куча осталась.
Стрельба прекратилась сама собой. В дверь ломятся. Ладно, что-нибудь придумаем.
Позади послышались шаги. Я обернулся и увидел Овода и Степаныча.
— Что делать будем? — спросил росгвардеец.
— Ждать, — спокойно ответил я.
— Чего ждать-то? — удивился Овод. — Мы ж тут с ума сойдем, пока они долбиться будут. А шторм кончаться пока не собирается.
— Да этого самого и ждать, — ответил я. — Утра. Не боись, в дом они не ворвутся. В крайнем случае подежурим до утра, если что, отобьемся. А из дома мы в любом случае сейчас не выйдем. Окна на решетках, второго выхода нет. Если дверь откроем — тогда да, жопа.
— Блядство, — выругался он.
— Пошли посмотрим, что там внизу происходит, — ответил я. — Как там наши девчонки.
Девчонки были неплохо. Они действительно успели сложить баррикаду перед входом, общими усилиями приволокли туда диван, стол, еще какие-то стулья. Сходу ее не разнести. Перебраться можно, конечно, но тупоголовому зомбарю до этого еще додуматься надо.
— Молодцы, — кивнул я. — Хорошо сделали.
— Что делать-то будем, Край? — обернулась ко мне Лика. — Они же долбятся.
Да, действительно, отсюда стук было слышно еще лучше. Но варианта открывать дверь и пытаться стрелять по ним сейчас я не видел. То же самое с окнами: решетки высунуться толком не дадут, угол не тот. А так кто-нибудь за ствол схватится и вытянет наружу. А может быть и за руку цапнет.
— Ничего делать не будем, — ответил я. — Утра ждать. Шторм закончится, солнце встанет, они вялыми снова станут, тупыми. Тогда их и отстреляем уже.
— Мы тут раньше с ума сойдем, — проговорила Яна, невольно повторив слова Овода. — Придумай что-нибудь, блин, ты же главный.
— Главный, вот и говорю, ждать, — ответил я ей, добавив в голос немного стали. — Страшно — наверх поднимись, там не так слышно. И Наташу заберите.
— Я не пойду, — ответила она из соседней комнаты. — Я магазины заряжаю.
Однако. Что-то она быстро растет. А не снаряженных магазинов там действительно много, больше четырех десятков. Кстати, как у нее успехи?
— Короче, контролируйте проход, — сказал я. — Кто за свои нервы боится — поднимайтесь наверх, и там ждите. Солнце встанет, можно будет что-нибудь сделать. А пока ждем.
Я почувствовал, что устал. Вот прям совсем. Бессонная ночь, потом пара коротких часов отдыха в объятиях Лики, и снова заботы. А поспать мне так и не удалось. Надо немного, иначе сейчас реально рухну прям где стою.
Двинулся в соседнюю комнату, и обнаружил нам Наташу, которая сидела на кровати и побелевшими пальцами заталкивала патроны в магазины. Рядом лежала куча уже снаряженных. Да уж, она времени зря не теряла. И вовремя я ее научил.
— Вот, дядя Край, держи, — сказала она. — Тебе нужнее.
На самом деле это «дядя» с самого начала царапало мне слух. Но сказать, чтобы называла меня просто Краем язык не поворачивался. Как хочет, пусть так и зовет на самом деле.
Главное, что она при деле оказалась.
Я снова сменил магазины в подсумках на полные, отложив пустые в кучу, куда их свалили все остальные. Сразу стало спокойнее. С полным боезапасом всегда спокойнее, так просто меня уже не взять.
Кстати, если подумать, автомат — не лучшее решение против зомби. Против людей — да, но так было бы неплохо себе раздобыть самозарядный дробовик. Картечь на ближних дистанциях летит кучно, и голову зомби может просто в кровавое облако превратить. Громче, конечно, бахает, и тут практически ничего не придумаешь, глушители под двенадцатый калибр слишком редкие. И патроны можно по одному заряжать, в приемник запихивать.
Да только где его взять-то.
— Давай, работай дальше, — улыбнулся я Наташе, хотя настроения к тому