Еще я увидел, как из «буханки» выбралась Наташа, и спряталась за ней, за спиной Олега. Карабина у нее не было, зато в руках уже был пистолет. Отважная девочка, жаль только, что от этого мало толку будет.
— Край! — снова крикнула Лика, схватила меня за плечи.
— Отойди! — прорычал я. — Не мешай!
Подсумок аптечки на груди, я заценить успел, собирали его с умом. Рванул молнию, увидел бинты, ручку, ножницы, но это не то, что мне нужно. Нужное в инъекторах. Вот один — синий, там синтетический аналог морфина, только лишенный побочных эффектов и не вызывающий зависимости. Боль убирает. И второй, с фиолетовой — «Густотин». Он не даст мне умереть от кровотечения и шока.
Сорвал зубами крышку с одного и долбанул им себя в бедро, через штаны. Боли от укола я не почувствовал, потому что проснулась другая — от раны в живот. Говорят, что болеть у человека может только одна часть тела. Мол, центры в мозгу, все такое. Может быть, так и есть, а возможно просто игла очень тонкая.
Теперь «Густотин» туда же. Это средство просто так лучше не использовать, можно инфаркт словить, но вот сейчас, с пулей в брюхе, мне терять уже нечего. Одна надежда остается, что выберемся, что сможем до места доехать, что нас выпустят с полуострова. Как же нехорошо получилось, сука.
Я приподнялся, снова сменил магазин на полный, потом встал, прислонившись спиной к борту броневика. Мне там, скорее всего, все кишки размолотило. Пуля просто так через пластину пройти не могла, наверняка раздробилась на мелкие осколки. А это значит, что мне, скорее всего, пизда.
Я это отчетливо понимаю, но если честно, то вообще плевать. Не похуй мне только на одно: своих до места довезти. Вывезти их с острова. А там дальше… Либо помогут, либо так и сдохну. Ну, хоть кого-нибудь спасу.
— Яна где? — спросил я, повернувшись к Лике. Что-то странно, что из машины больше никто не лезет.
— Нет ее, — она покачала головой.
А она молодец, в истерике не бьется, вид собранный. Все могло гораздо хуже быть.
Значит, от моего воинства всего четверо осталось, если меня считать. Вот так вот. Через столько проехал, а тут почти всех потерял. А ведь эти уебки правильное место для засады выбрали: у самого моста. Кто будет пытаться с полуострова свалить, тот сюда и поедет.
— Наташа! — крикнул я девчонке. — Считаю до трех! На счет три, ты — сюда. Олег следующий!
Подросток посмотрел на меня кивнул. А он хорош, из него мне удалось настоящего бойца воспитать. Тоже не трясется, вид собранный.
— Раз! — крикнул я. — Два! Три!
Высунулся и веером высадил очередь на весь магазин. Девчонка с диким визгом рванула в мою сторону, с противоположной застучал пулемет, но она как-то метнулась вперед, чуть не проскользив по земле на коленях, и оказалась рядом со мной. Ее тут же схватила Лика, обхватила руками, будто пытаясь своим телом закрыть. Ладно, нам тут ничего не угрожает.
Я снова сменил магазин на полный.
— Олег, давай! — крикнул я. — На счет три! И пали в их сторону, как я учил, как во дворе тогда!
Надеюсь, вспомнит. Но он вроде кивнул, а я опять отсчитал до трех, высунулся и нажал на спуск.
Парень побежал к нам, но мой автомат выпустил только короткую очередь, а потом затвор вдруг застрял в заднем положении. Снова грохнул пулемет, и Олега, который не успел, швырнуло на асфальт. Он чуть приподнялся, хотя я отчетливо видел, как топорщится в местах попаданий его бронежилет, но опять хлопнул винтовочный выстрел. И парень снова опрокинулся, уставившись невидящими глазами в небо.
Сука! Сука! Сука!
Вытащив магазин из автомата, я долбанул по рукоятке затвора один раз, второй, пытаясь закрыть его. Автомат перегрелся просто, не предназначен он для такого, для пальбы длинными, на весь магазин. После третьего удара затвор оказался в переднем положении. Я дернул его один раз, второй. Вроде работает. Примкнул магазин обратно.
— В машину! — приказал я. — Уезжаем!
Тут спасать уже некого, все мертвы. Не уберег. Блядь.
Теперь лишь бы свалить, лишь бы уехать отсюда. Туда, где все закончится. Для меня однозначно, а для девчонок… Так или иначе.
Дверь была открыта, я схватился за труп Овода и выволок его с заднего сиденья.
— Наташа! — крикнул я, подхватил продолжавшую визжать девчонку и затолкнул в машину.
Одно радовало — она не отбивалась. Потеряла голову, но не отбивалась. Потом влез уже в переднее, подхватил труп Пашки, потащил наружу, выволок. Встретился взглядами с Ликой, которая явно заметила, что пуля вошла ему в затылок, что явно стреляли не со стороны врага, но она замолчала.
— За руль! — приказал я.
— Я не умею! — возразила она.
— А я отрублюсь с минуты на минуту! — заорал я. — Садись в машину, блядь, дура тупая! Жить хочешь?
Это возымело эффект. Блондинка забралась на переднее сиденье, схватилась за испачканный кровью руль, вскрикнула и тут же принялась вытирать руки о штаны. Я захлопнул дверь, запрыгнул на заднее, закрыл дверь уже за собой.
А по борту «Тигра» уже колотили пули. И стекла так или иначе покрывались трещинами. У них есть свой предел прочности.
Как, пожалуй, и у меня. И я, похоже, его вычерпал.
— Ну! — заорал я. — Передачу врубай и на газ дави! Тут по прямой всего ничего осталось!
Я чувствовал тепло в животе, но боль отрубилась. Вспышки наконец-то отступили. Эта дрянь, которую я себе вколол, начинала действовать.
Девушка резко тронула машину, меня бросило вперед, и я врезался головой в переднее сиденье. Но мы набирали скорость. Мы уезжали. И до моста оставалось минут пять, не больше.
И теперь все зависело от того, что будет там.
Глава 24
Я развалился на сиденьи. Так, не двигаться, не бередить рану. «Густотин» остановит кровь, но если я буду дергаться лишний раз, то конец. А так… Есть шанс, что часа два-три еще протяну. Если будет госпиталь, переливание, операция —