— Зачем?
— Там все написано. Приступаем к моему плану прямо сейчас.
Белозеров предполагал что-то в таком роде. Прокатиться в Питер сейчас для него — глоток свежего воздуха. В доме творилось нечто. Гости приехали именно в марте, а не в июле или июне. Теща постоянно была всем недовольна, а тесть просил играть с ним в домино каждый вечер. Он знал, что на него Кирилл возложил ответственную миссию — понять, кто впустил в хранилище непрошенных гостей, а там уже и выяснить, что это за гости, подтолкнуть немного питерских следователей. Хотя, Кирилл предупредил, что цепочка может растянуться до огромных размеров. Заплатить десятку человек — ничто по сравнению со стоимостью картины. Миша хорошо хранил свои секреты. Кирилл сам проверил его компьютер и телефон вместе со специалистом. Там ничего не было: ни переписок, ни намеков, ни подозрительных людей. Он проверил всех. Это растянулось на неделю, но все люди из списка его телефона были реальными родственниками и друзьями. Даже клиентов в этом списке не было. Кирилла это навело на мысль о другом телефоне, рабочем. И он был. Таня это подтвердила, но найти его так и не удалось. Проверили его дом, офис, дачу, второй дом бывшей жены — телефона не было.
Белозеров вышел на улицу, порадовался уже почти весеннему солнцу и, радостно насвистывая, направился к машине. На стоянке он вдруг резко остановился и замер. Он увидел Таню, которая с кем-то разговаривала и размахивала руками. Самое главное, что он никак не мог увидеть того, с кем она говорила. Наконец она успокоилась, махнула рукой и направилась к своей машине. Белозеров еще раз огляделся и бросился за ней. Она была бледна и взволнована. Он постучал в окошко. Таня вздрогнула и опустила стекло.
— Доброе утро, — сказал Белозеров.
— Доброе, — тихо сказала Таня.
— А с кем это Вы сейчас тут так эмоционально говорили? Я никого не видел.
— Я? Ни с кем! Вам показалось.
— Да? Как это? Я слышал, как вы говорили о Лике, только с кем?
— Матвей Ильич? Я не ошибаюсь?
— Не ошибаетесь.
— Я сама с собой разговаривала. Не было там никого. Я просто в шоке от поступка подполковника.
— А что он такого сделал? — удивился Белозеров.
— Что сделал? Аа, это к делу не относится. Это личное. Извините, что Вас напрягла. Я так часто выплескиваю эмоции.
— И насколько это у Вас часто? — поинтересовался майор.
— Не настолько, чтобы прямо сейчас звонить в психушку. Извините, я очень тороплюсь.
Белозеров отошел от машины и пожал плечами.
— Женщины! Кто их поймет, тот станет властелином мира.
Таня содрогнулась, вспомнив, что ей пришлось пережить. На нее шли с улыбками два покойника и махали ей руками. Валера снова был с картиной, но она была повернута к нему, Таня не увидела, что на ней написано. Миша держал в руках ключ. Что это был за ключ, Таня тоже не поняла.
— Ну? И что мне от вас толку, кроме ужаса? Хоть чем-нибудь бы помогли мне и Лике. Призраки бестолковые!
Эту эмоциональную речь и услышал Белозеров издалека. Он не все слова расслышал, иначе, точно бы позвонил куда следует.
Галерея, 15.00
Все трое друзей Грановского сидели на диване в холле и ждали Кирилла. Он приехал ровно в три часа и вошел в галерею. Лику он увидел сразу. Она улыбалась молодым людям и угощала их кофе.
— А вот и Вологдин Кирилл Андреевич, — сказала она.
— Добрый день всем. Лика, можешь начинать. Я послушаю.
— Ребята, у меня важный вопрос: кто может написать картину для вечера памяти Грановского?
— Странный вопрос. Очень странный, — сказал Влад. — Ты за этим нас сюда позвала?
— А что не так? Вы же сказали мне, что поможете всем, чем можете.
— Вот именно — всем, чем можем, — сказал Никита. — С чего ты взяла, что мы можем написать картину?
— Наверное, с того, что вы все этому учились наравне с Грановским. И ты, я это знаю, тоже пишешь. Для себя, редко, но пишешь. Мне Валера говорил. И Влад может, это я тоже знаю. Я была у тебя на даче. Там все картины на стенах — твои.
— Ты это поосторожнее картинами называй! — рассмеялся Влад. — Мазня, но мама в восторге, вот я и дарил ей на каждый день рождения по картине. Хобби.
— А ты, Игорь? — спросила Лика.
— Я давно этим не занимаюсь.
— Но ты единственный из всех, кто законил художественную школу вместе с Валерой.
— Нет, не единственный.
— В смысле?
— Никита тоже закончил, но другую. Из нашей он ушел на последнем курсе.
— Почему? — спросила Лика у Никиты.
— Это мое личное дело, — спокойно ответил он.
— Никита, сделай, пожалуйста, одолжение. Напиши картину. И вы тоже. Это будет вашим подарком Валере. Я их так и оставлю тут, в галерее на память.
— Сколько у нас времени? Ты же говорила, что на следующей неделе состоится это мероприятие.
— Столько и времени. Не нужно шедевров. Просто от души. Идет? — спросила, улыбаясь, Лика.
— Хорошо, мы свободны? — спросил Игорь.
— Если у подполковника нет вопросов, то да.
— У подполковника нет вопросов, до встречи на мероприятии, — сказал Кир.
— А Вы тоже поклонник творчества Грановского? — усмехнувшись, спросил Никита.
— Еще какой! — задумчиво ответил Кир.
Молодые люди ушли, а Лика начала убирать чашки с кофейного столика.
— А ты молодец! Все даже лучше, чем я задумал, — сказал Кир.
— Что именно?
— То, что они все будут писать. Это идеально.
— Это была импровизация.
— Зато какая! Лика, я бы хотел с тобой поговорить.
— Мне некогда. Работы много. Извини. Это по делу?
— Не совсем.
— Тогда точно нет. До свидания.
Кир вздохнул, подождал, пока Лика скроется из вида, и вышел из галереи. На улице он позвонил Сергею. Сергей заверил его, что через минуту будет на месте. В душе у Кира гремел гром, и сверкали молнии, точно такие же, как и в ночь знакомства с Ликой. Все их отношения начались с обмана. Она точно никогда ему этого не простит. Он сам себе этого не мог простить. И в итоге он ее потерял. Кир боялся даже думать об этом. Лика была так близка и так недосягаема, что он зажмурился. Он сел за руль и протер глаза. Они были мокрыми. Кир потряс головой. Такого он за собой не замечал.
7 марта, день памяти Грановского, галерея
— Таня, где картины, которые принесли друзья Валеры? — крикнула Лика.
Утро было просто сумасшедшим. Подготовка к вечернему