- Чего замерла, встречай гостя, хозяйка, - прошептала Нина, подталкивая меня к двери.
- Здравствуй, Бран.
Авалорец стоял на пороге с кульками в руках и лишь кивнул в знак приветствия.
- Заходи, пожалуйста.
Я отошла чуть в сторону, приглашая мужчину войти, и тот, еще раз кивнув, перешагнул через порог.
После взаимных приветствий с Ниной, Бран аккуратно, но решительно вложил в мои руки кульки. Сегодня вокруг него витала спокойная, доброжелательная аура, от вчерашнего смущения и нерешительности, когда мы с Ниной поймали его «на поличном», не осталось и следа.
В кульках оказался кусок сыра, пирог с какой-то начинкой и печенье.
- А у меня и ножа нет, чтобы все порезать, - немного растерянно сказала я, обращаясь к Нине.
- Я сейчас принесу, - и подруга мигом вылетела из комнаты.
К тому моменту Бран уже повесил свой плащ и теперь стоял посреди комнаты, осматривая небольшое пространство.
- Спасибо за угощение, Бран, ты присаживайся. Вот бери закуски и чай. - Как-то неуклюже сказала я.
Великан тепло улыбнулся и после очередного кивка, уселся на предложенное место.
На мгновение я поймала его взгляд на моем новом платье, и он тоже заметил, что я это заметила.
- Спасибо, мне очень понравился твой подарок, - на грани слышимости поблагодарила я.
Бран замер. Потом приложил свою большую ладонь к груди, к тому месту, где сердце, и снова кивнул.
И что дальше? Как общаться с немым человеком? Уверена, Нина специально не торопится, сводница недоделанная.
Я села за стол напротив Брана, подвинула к себе кружку с чаем и, не зная, куда себя деть, стала рассматривать чаинки, плавающие в темной жидкости. Все это в полном молчании и под пристальным мужским взглядом. Казалось, Брана в этой ситуации совершенно ничего не смущает.
Наконец, хлопнула входная дверь, впуская прохладный воздух и подругу-предательницу.
- Простите, нож не могла найти.
- Нет, ну вы посмотрите на нее! Врет и не краснеет!
Видимо, Брану, который лишь улыбнулся сам себе, тоже была очевидна Нинина игра.
Я забрала нож из рук подруги и принялась резать сыр. Сейчас быстро поедим, а потом скажу, что пора спешить на работу. Бран, конечно, не виноват, но мне хотелось побыстрее закончить это представление. И стыдно-то как?! Что он обо мне подумает?
Неосторожное движение — и лезвие ножа проходится по моему пальцу, глубоко рассекая его.
Я вскрикнула от внезапной острой боли. Из глубокого пореза на указательном пальце хлынула алая кровь, залившая срез сыра и капнувшая на скатерть. Я зажала палец, пытаясь остановить кровотечение, но яркие капли продолжали просачиваться сквозь пальцы.
- Я принесу бинты, - Нина убежала в свою комнату, снова оставив нас одних.
В то же время глаза Брана расширились от тревоги; он мгновенно вскочил, потянулся ко мне, но остановился, словно давая мне пространство и спрашивая разрешения. Я кивнула.
Он удивительно осторожно взял меня за запястье, внимательно осмотрел порез, а затем показал жестом, чтобы я оставалась на месте, и вышел вслед за Ниной.
Через несколько мгновений охотник вернулся с небольшим глиняным кувшином, который, видимо, принес с собой из бани, наполнив его водой.
Бран жестом спросил разрешения прикоснуться. Я снова кивнула. Он опустился на колени рядом со мной, чтобы быть на одном уровне, и аккуратно разжал мои пальцы. Его движения были нежными и точными, несмотря на размер его ладоней. Он окунул край своей рубашки в воду и осторожно, почти невесомо, начал промывать рану, смывая кровь. Он делал это так бережно, будто боялся причинить мне ужасную боль, хотя по сути, это был просто порезанный палец. Его дыхание было ровным и спокойным, и это действовало на меня умиротворяюще.
Нина тем временем вернулась в комнату, молча наблюдая, как Бран пачкает свою светлую, праздничную рубашку, которую он, наверняка, надел по случаю моего приглашения.
Взяв из рук подруги мазь и узкий бинт, он снова жестом попросил мою руку. Его пальцы были теплыми и твердыми, и при этом удивительно нежными. Он приложил пропитанную мазью ткань к порезу, и почти сразу же острая боль начала отступать, сменившись приятным прохладным ощущением.
Затем он принялся накладывать повязку, ловко обматывая бинтом мой палец. В этот момент он выглядел невероятно серьезным и сосредоточенным, как будто выполнял очень важную и ответственную задачу. В конце он завязал поверх бинта аккуратный узел, не слишком тугой, но надежный.
Закончив, Бран не отпустил мою руку сразу. Он поднял на меня взгляд, и в его карих глазах я увидела не просто заботу, а настоящую тревогу. Авалорец мягко сжал мою руку в своей, как бы проверяя, все ли в порядке, и вопросительно склонил голову, словно спрашивая: «Как ты?»
- Спасибо, - прошептала я, почувствовав, как краснеют мои щеки. - Ты очень помог.
Авалорец медленно кивнул, и лишь теперь я заметила, как расслабились его напряженные ранее плечи, а легкая улыбка тронула его губы.
- Твоя рубашка, вся испорчена! - Спохватилась я.
Бран лишь махнул рукой, улыбнувшись еще шире, словно испачканная кровью ткань была пустяком, не стоящим моего беспокойства. Его взгляд говорил яснее слов: главное, что с тобой все в порядке.
А дальше всё прошло как-то смазано. Времени на завтрак с самого начала было немного, а из-за моего пореза стало еще меньше. Нина что-то щебетала, обращаясь попеременно то ко мне, то к Брану, пытаясь растормошить нашу тихую компанию. Я отвечала, как мне казалось, невпопад, все еще чувствуя на запястье призрачное тепло мужских пальцев и удивляясь той бережной аккуратности, что скрывалась в сильных руках охотника.
Бран улыбался, кивал, вежливо откусил кусок пирога, но есть ему, похоже, не хотелось. Его взгляд раз за разом возвращался к аккуратной повязке на моем пальце, а потом поднимался к моему лицу, и в его карих глазах читалось нескрываемое облегчение.
Когда пришло время идти, он помог нам накинуть плащи, и его пальцы на мгновение задержались на моем плече, поправляя воротник. Это прикосновение, быстрое и почти незаметное, заставило меня невольно вздрогнуть.
Он проводил нас до самого зала приема, идя чуть позади, как надежный тыл. Его высокая, молчаливая фигура не осталась незамеченной для посторонних глаз — я уловила на себе несколько любопытных и оценивающих взглядов.
У входа в зал Бран остановился, сделал глубокий, почти церемониальный поклон, прижав руку к сердцу, — прощальный жест, полный уважения. И ушел,