— Ну, так сами, давайте и возьмём, — предложил я.
— Серьёзно, Илья Данилович?
— Более чем! — кивнул я. — А Матроскин нам поможет.
— Поможет… — эхом повторил за мной чекист, бросив взгляд на безголовый труп. — Как же я всё это объяснять буду… А, ладно! Двум смертям не бывать, а одной не миновать! — залихватски махнул он рукой. — Поехали, что ль?
Глава 14
Индус, до этого момента наблюдавший за диалогом с невозмутимым спокойствием, опять мягко вступил в беседу:
— Убийца был уверен в успехе. А его напарник ждёт условного сигнала — короткого сообщения с этого самого телефона. Отсутствие сигнала в течение определённого времени будет для него тем же сигналом — только сигналом тревоги.
Майор покачал в руке смартфон убитого киллера. Экран был заблокирован.
— Отпечаток? — мрачно поинтересовался он, посматривая на кисть руки безголового трупа.
— А смысл? — пожал я плечами. — Мы всё равно не знаем условного сигнала.
— Согласен, — кивнул майор, бросив телефон на диван рядом с садху, вновь закрывшим глаза. — Действуем по-старинке!
Мы вышли из холла, оставив индуса медитировать среди оставленного хаоса, крови и порохового дыма. Артём Сергеевич двигался бесшумно, а каждый его шаг был выверен и осторожен. Я шел следом, стараясь не отставать, а Матроскин то появлялся на перилах лестницы, то бесследно исчезал, ведя свою собственную разведку.
Игнорируя лифт, спустились на первый этаж и вышли на ресепшен. За стойкой никого не было, лишь тускло светился включенный монитор. Через панорамное, слегка запыленное окно открывался вид на гостевую парковку. Майор жестом пригласил меня в угол, из которого был виден выход и часть стоянки.
— Вон она, эта «Тойота», — тихо, одними губами, произнес Артём Сергеевич, указывая на серебристую «Камри» довольно свежего года выпуска пальцем. — Видите, у самого выезда. Тёмная тонировка. Выбрана идеальная позиция для наблюдения и бегства.
Я кивнул. Из машины было действительно просто контролировать выход, да и вся стоянка лежала, как на ладошке. Но при этом сама машина почти не видна для выходящих из здания.
— Всё видит, тварь! — мрачно констатировал майор. — Как только мы выйдем, он нас тут же срисует. Если начнёт подозревать неладное — или скроется, или откроет огонь. Рисковать нельзя.
И тут у меня родился план. Безумный, как и всё, что происходило в этот вечер, но единственно возможный.
— Артём Сергеевич, а если… — я повернулся к коту, который в этот момент материализовался на стойке ресепшена и умывал лапой усы. — Матроскин, ты можешь прыгнуть прямо в салон машины этого утырка?
Кот закончил умывание и «обиженно» стрельнул в меня своими зелёными глазами.
— Вы во мне всё ещё сомневаетесь, месссир? Это ж совсем плёвое дело!
— Отлично! — обрадовался я. — Вот план: ты телeпортируешься к ублюдку в машину. Устрой там что-нибудь эдакое… Чтобы урод опешил. Пока он будет в ступоре, мы с майором подбежим, откроем двери и нейтрализуем его. Главное — голову сразу не отрывай! — предупредил я Матроскина. — Он нам ещ нужен живым и говорящим. Понятно?
Матроскин брезгливо наморщил нос.
— Какие же вы сентиментальные. Живым и говорящим… Ну, ладно, устрою ему психологическую атаку. Без гарантий насчёт испачканных сидений, впрочем. А если хотите, я его мысли прочитаю и всё! Никаких допросов и пыток! Всё чинно-благородно!
— А ты это точно сумеешь? — подался к нему чекист.
— П-ф-ф! Легко! — прищурился говорящий кот. — И можно мне после этого ему башку откусить?
— Ты чего такой кровожадный, Матроскин? — усмехнулся я.
— Я не кровожадный, мессир, — ответил Грималкин, — мне просто за державу обидно… Вернее за вас, — тут же поправился он.
— Всё ясно, Верещанин, опять мне в голову залезал?
— И в мыслях не было, мессир — это еще с прошлого раза осталось! — отмазался Матроскин.
— Ну что, действуем? — Майор снова стал собранным и резким, как боевая пружина. Он достал «Макаров» и снял с предохранителя. — Илья Данилович, вы за мной. На мою команду бежим. Кот, как только окажешься внутри — дай знак. А то окна тонированные — не видно ни черта!
— Да он там такое устроит, что мы и без знака поймём, — хохотнул я. — Или я его совсем не знаю.
— Готовы? — уточнил чекист. — Тогда поехали!
Матроскин лениво зевнул, показав свою акулью пасть, и растворился в воздухе. Мы с майором, пригнувшись, замерли у стеклянной двери, готовые к броску. Тишина длилась секунд пятнадцать. И вдруг её разорвал дикий, испуганный вопль, донесшийся со стороны парковки. Мы увидели, как серебристая «Тойота» неестественно дёрнулась на месте, подпрыгнув на амортизаторах.
— По коням! — рявкнул майор и рванул с места.
Я — следом. Мы выскочили на улицу и короткими перебежками, используя другие машины как укрытие, помчались к «Тойоте». Из салона доносилась невнятная ругань, перемежающаяся с оглушительным шипением, как будто прорвало линю парового отопления.
Мы подбежали к машине. Майор левой рукой рванул дверь водителя, а правой с пистолетом наперевес вписался в проём.
— Не двигаться, сука! Руки на баранку!
Водила, мужик за тридцать, с перекошенным от ужаса лицом, был прижат к своему же сиденью навалившимся на него котом. А вся обшивка салона вокруг водителя и его одежда представляли собой жалкие лоскуты. Как можно было так исполосовать всё вокруг за те жалкие секунды, я даже не представляю.
— Всё, мессир, — лениво произнёс кот, — принимайте дичь и, заметьте, живьём! Кое как удержался… Только он, это… кажется, немного обмочился. Я не виноват, он сам себя напугал.
Мне стало интересно, чего Матроскин учудил в машине. Однако, расспрошу его попозже — не до того сейчас.
— Ничего, — усмехнулся я, — мы мигом взбодрим, правда, Артем Сергеевич. Слезай с него, Матроскин, дай хоть этому гамадрилу немного прийти в себя.
Кот нехотя спрыгнул с колен водилы и устроился на заднем сиденье, с довольным видом облизывая лапу. Майор быстро обыскал ошалевшего преступника, извлёк ствол из кобуры под мышкой и щёлкнул браслетами, защелкивая наручники на запястьях второго киллера.
— Всё, Илья Данилович, — кивнул он мне, — можно вызывать подмогу и «чёрного воронка». Теперь уже никуда этот субчик от нас не денется…
А вот после этих слов наш пленник как-то странно дёрнулся. Его зрачки, до сих пор круглые от ужаса, неожиданно сузились. Глаза стали остекленевшими и невидящими. Из горла вырвался не то стон, не то хрип.
— Что с ним? — насторожился майор.
Матроскин тоже насторожился, перестав вылизывать лапу и подскочив на сиденье. Он зашипел, а его спина выгнулась дугой.
— Чего это с ним? — Не понял метаморфозы, произошедшей с говорящим котом,