Я, используя навыки полевого выживания, оборудовал несколько основных и запасных позиций, соединив их неглубокими траншеями-ходами сообщения — сапёрных лопаток, най денных в землянке хватило всем. А склоны овражка, на наше счастье, оказались песчаными.
К рассвету наш лагерь был готов к новой битве: все подходы к землянке были завалены, а между позициями можно было перемещаться, не подставляясь под прямой огонь. Мы были готовы встретить новый день. И мы знали — он принесет с собой новую атаку.
И вот, когда в лесу полностью рассвело, а серое, промозглое утро осветило наши укрепления, нарушая утреннюю тишину, с вражеских позиций донёсся через громкоговорители усиленный, до неприятной четкости, голос олигарха Ремизова.
— Послушайте меня, бедолаги! — разнеслось по лесу. — Зачем вам это надо? Вы в абсолютном меньшинстве! Вы в окружении. Я предлагаю всем, я подчеркиваю — ВСЕМ, кроме Резникова, сложить оружие и выйти с поднятыми руками! Да-да, и тебе гарантирую тоже самое, майор! Не дурите! Я лично гарантирую вашу безопасность и свободный уход. Никаких препятствий, никаких проблем. Мне нужен только Резников — остальные свободны! Катитесь на все четыре стороны! Даю вам час на обдумывание! Повторяю, не дурите, ваше положение абсолютно безнадежно!
Голос смолк, и вновь воцарилась тишина, теперь уже натянутая, как струна. Фраза гребаного олигарха «кроме Резникова» прозвучала для меня окончательным приговором. Меня отсюда по любому не выпустят. Ну, что ж, пусть попробуют взять! Чем-чем, а кровушкой я их умыться заставлю!
Я посмотрел на своих боевых товарищей. Артём презрительно сплюнул в сторону вражеских позиций. Прокопьич молча, с каменным лицом, снаряжал патроны в магазин своего Дегтярёва. Матроскин, сидя на бруствере, лишь презрительно подернул усами.
— Ну что, старички? — тихо спросил Артём, глядя на нас. — Будем обдумывать предложение?
Прокопьич хрипло рассмеялся, коротко и сухо.
— Мой ответ он и так знает — вот им! — Старикан резко выбросил вперед правую руку со сжатым кулаком, одновременно хлопая левой ладонью по её локтевому сгибу.
— Ну, мне-то выбора не оставили, — хохотнул я, лишь покачав головой. Идея сдаться этому ублюдку, который устроил всю эту бойню, была попросту абсурдной.
— Значит, посылаем олигарха на хрен? — уточнил Артём, и в его голосе слышалась уже знакомая боевая лихость.
— Единогласно! — радостно поддержал его Прокопьич.
— Мужики, может, вы всё-таки подумаете? — начал было я, но старик лишь презрительно фыркнул:
— Хочешь, Данилыч, чтобы я и тебя на хрен послал? Легко, даже не взирая на то, что ты для меня сделал. Слушай, а не можешь тоже самое, только наоборот, с этими уродами сотворить? А? Пошепчи чего, поплюй там через плечо, аль еще как, но заземли уже этих гондурасов!
Артём широко улыбнулся, выслушав предложение старика.
— Знать бы как, Прокопьич? — развел я руками. — Не поддается мне сейчас эта волшба… Вот никак не выходит…
— Ну, воскрешать же — это не мочить уродов в сортире, — не успокаивался дедок.
— Типа, ломать — не строить? — вновь хохотнул майор.
— Типа того! — кивнул дед. — Ты давай, старый, не ленись. Попробуй еще разок!
Но, как я не пыжился, у меня ничего так и не получилось. Час, данный нам на размышление, прошел в напряженной готовности. Мы проверяли оружие, и снаряженные патронами магазины, коих хватало с избытком. Раскладывали на позициях и рассовывали по карманам гранаты. Молча выпивали — «наркомовские сто грамм», которые, возможно, будут последними в нашей жизни. Мы знали, что наш ответ Ремизову означает только одно — штурм начнется с новой, невиданной силой. И мы были к этому готовы.
Мы заняли позиции, вжимаясь в холодную, сырую землю за бруствером. Лес замер в неестественной, зловещей тишине. Даже птицы, обычно не умолкавшие ни на секунду, словно вымерли, прислушиваясь к напряжению, что висело в воздухе гуще утреннего тумана.
И этот час истек именно так, как мы и ожидали — не тихим отходом, а оглушительным грохотом. С воем и свистом нас начали забрасывать минами и начинёнными взрывчаткой дронами. Заряды начали рваться перед нашими позициями, поднимая в небо фонтаны земли и щепок из перемолотых разрывами деревьев.
Земля под ногами содрогалась и ходила ходуном. Пока нам везло — ни один из смертельных подарочков не сумел угодить в наш овражек, со всех сторон окруженный деревьями. Видимо, «армия» Ремезова действительно полный отстой, с руками, растущими из жопы. А, может быть, нам просто везёт. Но долго ли продлиться такое везение?
— К бою! — крикнул Артём, едва стих грохот разрывов. — Идут!
Из-за деревьев, пользуясь дымовой завесой от разорвавшихся мин, густой цепью повалили наемники Ремезова. Зелёный камуфляж боевиков сливался с фоном леса, их было плохо видно в предрассветных сумерках. Ну, да ладно, в кромешной темноте устояли — устоим и сейчас!
— Огонь! — скомандовал я, прижимаясь к прикладу Калаша.
Следом застрочил «Дегтярёв» Прокопьича, методично и без суеты. Припав к пулемету, старик вел шквальный огонь по атакующим, не давая им приблизиться к нашему укреплению. Короткими, точными очередями бил из своего автомата Артём. Первая атака захлебнулась, не дойдя до нашего овражка и ста метров. Наемники залегли, попрятавшись за деревья и кустарники. Но мы понимали — это только разведка боем. Проверка на прочность.
— Перезаряжаемся! — выдохнул Артём, отстегивая пустой магазин. — Готовьте гранаты, старички! Сейчас начнется по-настоящему.
Он оказался прав. Не прошло и десяти минут, как снова загрохотали минометы. На этот раз огонь был более прицельным и плотным. Осколки со свистом рассекали воздух, щелкали по бревнам укрепления.
— Берегись! — заорал Прокопьич, когда рядом, оглушительно рванув, завалило часть бруствера.
От грохота заложило уши. В глазах потемнело. Я отряхнулся, сглотнув комок грязи и крови с губ. Артём что-то кричал, но я слышал лишь оглушительный звон. Он тыкал пальцем вперед — из леса, уже не таясь, выползали два бронированных монстра — БТР-80. Вот, значит, что тарахтело ночью. А грёбаный олигах, похоже, оценил наши жизни очень высоко.
Длинные тени бронетранспортеров, подсвеченные восходящим солнцем, поползли по кустам и деревьям, а из башенных установок застрочили крупнокалиберные пулеметы. Трассирующие очереди, словно огненные хлысты, стали прочесывать наши позиции, не давая поднять головы.
— Прокопьич! — закричал я, пытаясь перекричать грохот. — Имеется у нас в запасе чего бронебойного?
— Вроде видел пару ПТРСов[1] и боезапас к ним! — отозвался старик, отлипая от «Дегтярёва». — Артём, подмени! — попросил он, ныряя в темный лаз землянки.
Противотанковое ружьё — это очень мощная штуковина. Пользовал я такие на фронте. Десятка выстрелов из ПТРС было достаточно, чтобы остановить практически любой немецкий легкий танк,