— И что он сделает?
— Своей властью остановит дуэль.
— И?
— И тот хмырь, Лех Завадский, сложит про тебя песню, какой ты нехороший человек.
— Тогда придётся драться.
— Да не то слово. Местные, пока лоб в кровь не расшибут, ничего не понимают. После пары подзатыльников становятся твоими лучшими друзьями. Постарайся его не убить.
Разложить Леха Завадского на атомы Манипулятором, сжечь Эффектором, запустить злую энергетическую конструкцию в ауру… Вариантов масса. Но это не дуэль чести, когда дерутся всем, что только есть в наличии, а уж потом судят — достойно ли было применить артефакт, или не достойно. Выигравшему могло неслабо прилететь от судов чести, существовавших при Научном Совете и при Царской Канцелярии.
На Люблине дуэль чести не признавали, судов чести тоже не было.
И дуэльный кодекс отличался с виду не значительно, но серьёзно.
Сражаются равным оружием, использование любых биомехов должно быть заранее оговорено. За одно событие только один вызов, самый первый, остальные отклоняются автоматически. Вызов младшего к старшему недопустим, как и наоборот… Нет, не отвертеться, по положению мы с Лехом примерно равны. Он люблинский дворянин, я мастер Искусства.
Выбор оружия и места за оскорбленным… Ну, тут спорно, Лех утверждал, что оскорбил-то его я, а мне казалось обратное. Ну ладно, пусть будет. Дуэльные мечи, дуэльные пистолеты, применение живых клинков равных свойств допускается. О, вот и свойства, целый список!
«Достань меч, сделаем сами для себя то, что нужно».
Условия окончания дуэли — обезоруживание, ранение, смерть противника. Вот, интересно, если ранил своего оппонента, необходимо отступить на пару шагов и громко сказать «ранил», если выбил клинок, то тоже пару шагов назад и «обезоружил». Секунданты дуэль останавливают, спрашивают про примирение. Если раненый-безоружный не согласен, то дуэль продолжается. Бить в ответочку после ранения запрещено, иначе дуэльный кодекс прекращает своё действие, и в дело идёт Уголовный кодекс Содружества Люблин.
Искусство на дуэли использовать можно, но строго определенным образом. На месте дуэли чертиться круг, выставляется экран покоя. Любые энергии, которые неслучайно заденут пространство вне круга, запрещены и делают применившего проигравшим.
Бельский заглянул ко мне под вечер. Вежливо поздоровался с Кирой, стараясь держаться подальше от Милы, и прошёл в кабинет.
— Ну, как? — Спросил я, проводя его в кабинет и запирая дверь.
— Готово. — Сергей рухнул в кресло, выдохнул. — Место нашли, дуэль на мечах. Ты дуэльный кодекс читал?
— Вот, читаю.
— После первого ранения дуэль прекращается. Царапни его, и инцидент будет исчерпан. Или он тебя царапнет. Убивать он не посмеет, дела у него есть какие-то, в Светлом Царстве. Через секунданта намекнул, намек поняли, передадут.
«Нам надо его убить». Вдруг сказал Миро.
«Ты что такой кровожадный?»
«Он будет драться до последнего».
«Что?»
«Информация разблокирована. Мирослав, если Индик не развивается, то он начинает деградировать. Нельзя стоять на одном месте, начинаешь терять циклы. Или вверх, или вниз. А этот слишком долго стоял, и процесс пошёл в обратном направлении. Он соскочил с третьего класса на второй, и дальше будет хуже! Наши биомехи помогут ему держаться какое-то время, а Низкоранговая и Вещь закинут на класс выше».
«Брр».
«Так и есть».
— Что мне будет, если я его убью? — Спросил я.
— Если убьешь на дуэли, то ничего. Посол поругает немного, даже не вышлет. Если прикончишь просто так, то тогда проблемы. Придётся увозить тебя отсюда.
— И это сорвет концерт?
— Проблема. — Задумался Бельский.
— Ладно, подумаем об этом завтра. А что за человек-то? Есть сведения?
— Поэт, певец, путешественник. Род обеднел давно, на жизнь ему хватает, но и только. Объездил много миров, осел на Люблине. Песни под гитару поет, выступает в Думе, пишет статьи в газетах-журналах, как хорошо тут живется, и как бы тут все ещё лучше обустроить. На Светлое Царство в открытую не нападает, прихватить не на чем, ходит по грани. В местной сети есть сайт, где толкутся его поклонники, вживую встречаются на Каменецкой улице каждую субботу, в Камень-Кафе. Драться умеет, считается не последним мечом Люблина, и стрелок хороший. За плечами десяток дуэлей и пяток покойников.
— Надо же.
— Вот-вот. Трогать его опасаются, дерется хорошо. Подумай, может, через посла отменим все это дело?
«Нет. Решить надо сейчас».
— Не стоит. Дуэль, так дуэль.
— Ну, как хочешь. — Сказал Сергей Бельский.
Утром «Маус» с гербом Светлого Царства выехал из посольского квартала, и отправился прочь из города. За рулем сидел Сергей Бельский, я расположился на переднем сиденье, угрюмо глядя в окно.
— Ты там поосторожнее давай. — Вдруг сказал Сергей Бельский.
— Буду.
— Этого типа тут уважают.
— Это может стать проблемой?
— Наверное, нет. — С
Машина свернула с шоссе на проселочную дорогу, вокруг потянулись бесконечные поля хлебных деревьев и хозяйственных построек. Свернули ещё раз, под колесами оказалась грунтовка пробитой грузовиками колеей.
Чем дальше забирались, тем менее ухоженными становились поля. Пустые каналы, ссыхающиеся деревья, заброшенные постройки, подъезды к которым заросли ломкой желтоватой травой.
Обогнули пару холмов, прокатились по прямой минут десять, и прибыли на место встречи.
Позади виднелись небоскребы Люблина, от них нас закрывали плотные посадки хлебных деревьев и гребни холмов. Впереди грунтовка упиралась в разваленные кирпичные постройки. А справа находилась поляна, поросшая травой.
Там нас и ждали.
— Что тут происходит? — Резко спросил Сергей Бельский, выходя из машины. — Тут решаются вопросы чести, как-никак! Это не цирковое представление!
— Это наша группа поддержки. — Сказал Ян Кравчек.
Лех Завадский стоял на краю круга, очерченного белой краской на траве, смотрел поверх голов. Согласно дуэльному кодексу, ни слова сказать я ему не мог.
— Хорошая же у вас группа поддержки. — Проворчал Сергей Бельский.
Кроме Леха Завадского, на полянке присутствовали ещё несколько человек.
Ян Кравчик, журналист канала «Мир», одетый в штаны-карго и тактическую куртку. Камера его лежала среди вещий на краю поляны.
Армейский офицер, в блеклой форме, похожей на форму стрельцов Светлого Царства, с нашивками лейтенанта. Высокий, статный, снабженный биомехами, с тесаком на поясе.
Лейтенант чувствовал себя немного чужим на этом празднике, и пытался сутулиться.
Агнесска Волянская делала независимый вид, за ней примостился оператор с камерой. Компания дворян тоже была тут, три девушки и четверка парней, стояли фоном. Арина, Ева и София, с ними Леманский, остальных я видел в первый раз.
Незнакомый мне искусник опирался на посох-накопитель, пряча руки в широких рукавах черного балахона. Голова скрыта под капюшоном, ткань пропитана экраном покоя. А вот посох я узнал, немало таких в мастерской изготовил.
На краю рощи замерли автомобили, пара «Маусов», три «Ролса», «Шевик» с эмблемой телеканала «Мир» и внедорожник незнакомой мне