Дамир развёл небольшой костёр, Лина достала походную еду из рюкзака и почему-то поглядывала на меня. Я механически жевал сухари, но мысли были заняты совсем другим. Мне нужно было понять, как работает моя новая способность, и разобраться с видениями Режиссёра. А главное — сделать это незаметно.
Когда все улеглись спать, а в лагере остались только дежурные, я тихо поднялся. Отойдя метров на тридцать от лагеря, остановился у большого дуба. Здесь меня не увидят.
Достав нож, внимательно посмотрел на клинок. В лунном свете металл тускло поблёскивал.
Мысленно призвал всю стаю. Афина материализовалась первой, рыси-близнецы сразу за ней — Актриса сразу села рядом с кошкой, а вот Режиссёр держался особняком, демонстрируя свою независимость.
— Нам нужно поговорить, — сказал тихо, глядя на самца. — Я понял твоё предупреждение. Огненный тигр и ледяной олень — кто-то их призывает? Мы направляемся в ловушку этих зверей? Но ледяных следов не было.
Режиссёр повернул голову в мою сторону — в его холодных глазах я прочитал нечто вроде презрительного удивления. Он фыркнул и отвернулся, всем видом показывая, что считает меня безнадёжным глупцом.
Что за…
— Слушай, — продолжил я, стараясь сохранить терпение. — Мне нужна твоя помощь. Я знаю, что нож может стать проводником твоей стихии, но не понимаю, как это работает.
В ответ брат лишь презрительно взглянул на клинок, а затем на меня. В его взгляде читалась целая лекция о моей несообразительности. Ментальная связь оставалась закрытой — Режиссёр явно не собирался делиться информацией с тем, кто не смог понять его простейшие послания.
Я глубоко вдохнул, пытаясь совладать с растущим раздражением.
— Хорошо. Может быть, эликсир связи поможет нам разобраться?
Но он даже не шелохнулся. Вместо этого посмотрел на меня с таким высокомерием, словно я предложил ему поесть из собачьей миски. Его хвост недовольно дёрнулся.
— Значит, нет? Тогда объясни нормально, что означали твои видения!
Режиссёр поднялся и сделал несколько шагов к краю поляны. Затем обернулся и пронзил меня взглядом, полным нескрываемого презрения. В следующее мгновение в моём сознании вспыхнули те же образы: огненный тигр, формирующийся из воздуха, ледяной олень, появляющийся из морозной дымки.
Но теперь, когда я видел их повторно, стало ясно — это не предупреждение об опасности. В видениях не было страха или тревоги. Наоборот, чувствовалось что-то вроде… восхищения? Или желания?
— Это не угроза, — медленно сказал я. — Ты показываешь мне, что эти существа важны? Нужны… Кому? Мне? Тебе?
Режиссёр чуть заметно кивнул, но его раздражение никуда не делось. Он явно считал, что я слишком долго доходил до такой простой истины.
— И теперь злишься, что я не понял с первого раза?
Брат отвернулся, демонстративно игнорируя мой вопрос. Его поведение становилось всё более вызывающим — он держался так, словно я был не хозяином, а досадной помехой, которую приходится терпеть.
И терпение лопнуло.
— Знаешь что, — сказал я, убирая нож обратно в ножны, — Сам разберусь. Ишь какой важный. Напомню тебе, это я тебя поймал, а не ты меня.
Афина, молча наблюдавшая за нашим «диалогом», вдруг поднялась с земли. Из её горла вырвался низкий, угрожающий рык. Она сделала шаг к Режиссёру — в её позе читалась недвусмысленная угроза.
Кошка прекрасно чувствовала моё настроение и явно не собиралась терпеть неуважение к вожаку стаи. Её мускулы напряглись под шкурой, когти выдвинулись из мягких подушечек лап.
Режиссёр обернулся и холодно посмотрел на разгорячённую кошку. И снова — ни капли страха, только всё то же высокомерное презрение. Он явно считал угрозы кошки недостойными внимания.
Актриса забеспокоилась, поднялась и сделала шаг между братом и Афиной. Её уши прижались к голове, хвост нервно дёргался. Она не хотела драки между членами стаи, но и не собиралась отступать, если дело дойдёт до конфликта.
Я посмотрел на самку рыси и в голову вдруг пришла неожиданная мысль. А что, если попробовать с ней?
— Актриса.
Рысь тут же обернулась, её уши встали торчком. В отличие от брата, она охотно откликнулась на моё внимание. Я протянул к ней руку, и она без колебаний подошла, потёршись головой о мою ладонь.
— Хорошая девочка, — прошептал я, аккуратно опускаясь на колени, чтобы оказаться с ней на одном уровне.
Режиссёр резко повернул голову в нашу сторону. В его глазах мелькнула тревога — он явно не одобрял того, что его сестра так легко идёт на контакт. Самец сделал шаг к нам, но Афина грозно рыкнула и заступила ему дорогу. Кошка стояла как живая стена, не позволяя брату приблизиться.
Я игнорировал разгорающийся конфликт, полностью сосредоточившись на Актрисе. Взял её морду в обе руки и заглянул прямо в глаза. В них не было ни капли высокомерия — только радость внимания и готовность следовать.
— Доверяешь мне? — спросил шёпотом.
Она мурлыкнула в ответ, прижимаясь щекой к моей ладони.
Я достал нож и медленно обнажил лезвие. Актриса без страха посмотрела на клинок, а затем снова на меня.
Сосредоточившись на ментальной связи с рысью, попытался почувствовать то, что описывала система — проводимость стихии.
Внутри что-то откликнулось.
Сначала это была едва заметная вибрация в потоковом ядре, словно струна, которую тронули лёгким касанием. Затем ощущение усилилось, превратившись в пульсирующий поток энергии, который тёк по руке к пальцам, сжимающим рукоять ножа.
Клинок стал теплее, и вокруг лезвия закружился едва заметный воздушный вихрь. Тонкая спираль воздуха, которая обвивала металл.
Энергия внутри меня росла, требуя выхода. Это была проходящая через наше общение стихия, которая фокусировалась в металлическом проводнике.
Она накапливалась, как давление в котле, готовом взорваться.
И я позволил ей выйти.
Нож в моей руке мгновенно вспыхнул серебристым сиянием. Воздух вокруг лезвия закружился, превращаясь в плотную спираль ветра, которая обволакивала металл. Короткий клинок словно удлинился — вокруг него сформировалось подобие прозрачного меча из чистой стихии.
Завихрения воздуха пульсировали в ритм с сердцебиением Актрисы, испуская тихий свистящий звук. Я чувствовал серьёзную силу, сосредоточенную в рукояти. Это было похоже на то, как будто я держал не нож, а сгусток урагана, готовый вырваться наружу при малейшем движении.
Нужно было проверить, на что способен этот клинок.
Подошёл к ближайшему кустарнику — толстые ветви орешника толщиной с большой палец. Обычным ножом пришлось бы долго пилить и ломать, чтобы прорубить себе проход через такую поросль.
Размахнулся и нанёс удар.
Окутанное ветром лезвие прошло сквозь древесину как через масло. Толстые ветви разлетелись в стороны. Это было настолько просто и чисто, что срезы выглядели отполированными. Воздух,