А сама Элайна целиком отдалась новому делу. Вечером перед сном в тетради набросала план, утром заявилась к баронессе, показала его и эмоционально принялась доказывать, что если они вот прям срочно не создадут передвижные оркестры, то солдаты потеряют мотивацию, опечалятся, город падёт, все погибнут.
Правда, баронессу такие аргументы убедили слабо, но она сделала вид, что вдохновилась идеей. Никогда-никогда она не признается, что согласилась она не из-за леди, а из-за Асмирилия, стихами которого она действительно восхищалась. Вдохновившись им, она даже сама стала писать стихи. Особенно она гордилась тем, что однажды какой-то бард на ее стихи положил музыку и начал её распевать на площади… песню подхватили другие, и вскоре она стала популярной в городе. Правда, Ульена так никому и не призналась, что именно она автор стихов. Родители вряд ли бы восхитились тем, что её стихи распевает мужичьё на улицах. Леди ведь положено писать высокие стихи для настоящих ценителей, которые потом в своем кругу истинных леди станут обсуждать и оценивать… Ульене на таких посиделках всегда было скучно. Порой с трудом удерживалась от комментария после чтения очередной поэтессы в духе:
— О чём этот набор слов⁈
Но остальные ахали, восхищенно закатывали глаза, говорили о настоящем таланте передать страдания отвергнутой леди… Вскоре таких посиделок Ульена старалась избегать всеми силами.
А вот стихи Асмирилия были другими. Живыми, наполненные эмоциями, смыслом. Он очень тонко умел играть размером и словом, подчеркивая ту или иную сцену. Эти стихи совсем еще девчонку поразили в самое сердце. И именно тогда она стала сама писать стихи в духе Асмирилия, а не этих напыщенных высокомерных ду… эм… куриц! Всё-таки маркиза порой очень метко умеет подобрать определения. Правда, обидно, что и её записали в эти курицы.
И вот сейчас маркиза предложила работать вместе с Асмирилием? Даже армия гарлов не остановит баронессу. Ну и еще ей польстила, что её исключили из состава «куриц».
Так что на встречу с поэтом баронесса шла одновременно и в предвкушении, и в ужасе. Оттого нервничала. Элайна настроение баронессы совершенно не понимала, но и не лезла. Кто этих взрослых разберет? Пусть сами лечатся.
Асмирилий встретил их с явной опаской. Мало ему одной высшей аристократки, так теперь две заявились. С охраной. Гвардейцы даже не думали уходить из комнаты, просто устроились в стороне у двери и всё.
Элайна же разложила перед собой тетради, поставила инструмент.
— Гитара? — удивился Асмирилий. — Леди, это же мужской инструмент!
— Скажете мне после игры, — буркнула девочка, доставая гитару из чехла.
— Если вы играете так же, как сочиняете стихи…
Элайна глянула на поэта исподлобья.
— Хамишь, парниш?
— Что вы, леди! Я бы не осмелился, — приложил к груди руку Асмирилий и склонил голову. — Вы просто недослушали. Я хотел сказать, что если вы играете так же, как сочиняете стихи, то мир содрогнется перед вашей гениальностью.
Девочка застыла, глядя на поэта. За её спиной также застыла баронесса, в ужасе глядя на Асмирилия. Стихов леди она не слышала, но если та сочиняла их в высоком стиле, то вряд ли слова Асмирилия были комплиментом. Маркиза же отмерла, улыбнулась… Очень так нехорошо улыбнулась. Предвкушающе.
— Обязательно содрогнется, — пообещала она.
— Это… — Асмирилия передёрнуло. — Это угроза?
— Обещание. — Элайна, наконец, устроилась на стуле и устроила гитару. Провела по струнам рукой. От земной эту отличало большее число струн — восемь, другая настройка. Впрочем, поскольку Лена выучила всего пару аккордов, то переучиваться Элайне не пришлось. Те занятия близнеца ей совсем не мешали в освоении инструмента.
— Эм… А можно вопрос? — несмело вмешалась баронесса, в надежде отвлечь маркизу от Асмирилия и немного сгладить явно напряженную ситуацию.
— Нельзя, блин, — буркнула девочка. — Что за привычка задавать вопросы, на которые известны ответы? Хочешь спросить, спрашивай, мы тут и собрались, чтобы решить, как будем организовывать оркестры и что они будут исполнять. И я не знаю способа решить все проблемы, не задавая вопросов. И да, если кто назовет меня «светлостью» — стукну. «Леди» вполне достаточно. И короче. Что у тебя?
— Почему всё-таки гитара, леди? Меня тоже это интересует. Обычно леди обучаются на чем-то более… изящном… Лира…
— А ты на чем училась? — обернулась к баронессе Элайна.
— Эм… На ребеке, леди.
— На ребеке? — Элайна задумалась. — А-а-а, дедушка скрипки. Ясно.
— Скрипки?
— Не обращайте внимания, — отмахнулась Элайна. — А играю я на гитаре, потому что мой близнец начал на ней учиться. Там у них почти такой же есть… со своими особенностями. Мне понравилось.
— И отец вам позволил взять мужской инструмент? — скептически поинтересовался Асмирилий.
— Ты же видишь его у меня в руке? — удивилась Элайна. — Значит, позволил. Ещё глупые вопросы будут, господин поэт? Нет? Странно… Так… Прежде всего я хотела бы для начала услышать ваши стихи, господин Асмирилий. Не хочу отдавать свои тому, в чьем таланте не уверена. Пока у меня только уверения баронессы. Собственно, из-за них мы тут и собрались. Прошу.
Асмирилия явно задели сомнения девочки. Он напыжился, запыхтел, но тут же взял себя в руки.
— Я принес записи, — он положил на стол пачку сшитых листов.
Элайна уверенно протянула руку, в которую поэт и вложил тетрадь… и сам, похоже, удивился этому. У него даже тени мысли не возникло отказать. Леди, оказывается, может, и так…
Элайна же молча раскрыла первый лист и принялась читать, покосилась на баронессу, которая склонилась над её плечом и молча указала на стул рядом с собой.
— Думаю, отсюда будет удобнее.
Баронесса благодарно улыбнулась и устроилась рядом. Некоторое время в комнате царила тишина. Наконец, девочка отложила тетрадь… Точнее, передала её Ульене. Сама Элайна читала намного быстрее баронессы и ждать её не стала. Просто быстро закончила и отдала ей тетрадь. Сама же положила локти на стол и положила на переплетенные пальцы подбородок. Задумалась.
— Не высокое стихосложение, — усмехнулась она.
— Вам надо высокое стихосложение? — вежливо поинтересовался Асмирилий?
— Солдатам читать? Безусловно, — покивала Элайна. — Хотя… А знаете, можно ведь отправить этих стихоплётов высоких почитать свои вирши на стенах города воинам. — Элайна мечтательно заулыбалась. Асмирилий смотрел на неё в легкой панике. Девочка же, продолжая улыбаться, протянула: — Интересно, сколько оттуда живыми выберется? Вот бы никто…
Асмирилий сглотнул.
— Леди… Гм… Как бы…
— Ну да, наше общество мне такого не простит, — с неохотой отказалась от идеи Элайна. — С одной стороны, и фиг бы с ним, но вот Лария… Она же меня