— Одну минуточку, — прощебетала голубкой расчётчица, подставила ведомость под подпись и открыла стоявший позади неё массивный сейф. — Вот держите.
Она ничего не сверяла, не листала купюры, а просто вручила мне готовый запечатанный конверт, на котором красовалась моя фамилия. Очень интересно.
— Будете пересчитывать? — поинтересовалась женщина, не стирая с лица улыбки.
Может, это у неё предустановленная функция? Ей-богу, даже как-то неловко от такого отношения. И главное — фальши я не чувствую.
— Нет, спасибо, — пробормотал я, попрощался и вышел из кабинета.
Вопреки своему принципу — доверяй, но проверяй — я сунул конверт в карман халата и направился в приёмное отделение. Поймал себя на мысли, что в расчётный отдел я готов ходить хоть каждый день и можно даже без конвертов. Вот как так бывает, что среди ядовитых гадюк попался нормальный приятный человек? Наверное, недавно устроилась, сложно тогда ей будет с такими коллегами общий язык искать.
На полпути я всё же испытал острый приступ любопытства и резко свернул в туалет. Закрывшись в кабинке, осторожно вскрыл конверт. Сумма и, правда, оказалась довольно приличной за счёт премии за экспедицию. В следующий раз вызовусь добровольцем. И полезный опыт тебе в изобилии, и к пятому кругу заметно продвинуться можно, и приятный бонус в виде приятно шелестящих бумажек с красивыми циферками.
Как-никак, на время, пока я под другой личиной, я лишен финансирования от рода. Мои родственники считают, что на испытании наследники рода должны добиваться всего сами. Хорошо хоть нейроинтерфейс не заблокировали, а просто ограничили в возможностях.
В ординаторскую я вошёл таким цветущим, что меня можно было дарить юбиляру вместо букета. Олег Валерьевич, увидев мою счастливую улыбку, тоже заулыбался. Василий Анатольевич нахмурился и отвернулся обратно к шашкам. Зато заведующий смотрел на меня с любопытством.
— А ты чего это такой счастливый? — с некоторой завистью в голосе, но в то же время с улыбкой спросил Анатолий Фёдорович. — Шнурки, что ли, наконец научился завязывать?
— Ага, двойным бантиком! — рассмеялся я. Сейчас вряд ли что было способно испортить мне настроение. — Значит, говорите, не знаете, зачем меня вызывают к главному?
— Объявили выговор и сказали выметаться? — ехидным голосом предположил Василий Анатольевич, но я не стал воспринимать это всерьёз, просто пустой звук, я ему ничем не навредил.
— Приняли на работу? — спросил Олег Валерьевич.
— Бинго! — выпалил я, указав на него пальцем.
— Тогда беги в магазин, — развёл руками Василий Анатольевич. — Я вместо тебя проставляться не буду.
— Так, никаких проставляться! — высказал Герасимов, хлопнув по дивану так, что солнечный луч высветил клубы поднявшейся пыли. — У нас тут каждую минуту может произойти чёрт знает что, а вам лишь бы праздники устраивать!
— Ну а если без вина? — осторожно спросил у начальника Василий Анатольевич.
— Без вина? — спросил, нахмурившись, Герасимов, пытаясь представить, как это будет выглядеть. — А чего тянуть, правда? Давайте без вина. Тогда, Ваня, с тебя шашлык! Я тебе дам телефончик, они хорошо мясо жарят и доставка есть, обеспечишь ставший родным коллектив обедом.
— Да без проблем! — улыбнулся я, записывая телефон шашлычной.
— Сходи пока мальца глянь, — неожиданно серьёзным голосом сказал Герасимов. — А то, может, ему помощь нужна.
— Всё-таки переживаете? — спросил я, направляясь к двери.
— Иди уже! — отмахнулся Анатолий Фёдорович. — А то мало ли, вдруг он и, правда, наш? Ценные кадры на дороге не валяются, их выращивать надо.
Когда уже закрывал дверь ординаторской, мне послышалось, что он добавил что-то типа «как мы тебя вырастили». В какой-то степени он прав, я за короткий промежуток времени здесь столькому научился, чего я вряд ли добился бы и в центральной больнице Екатеринбурга.
* * *
Парнишка выглядел неважно, лицо было бледным, выступила испарина. Сначала я подумал, что он спит и мечется во сне, но это оказалось не совсем так, он бредил. Лоб был таким горячим, хоть яичницу жарь.
Я намочил под краном полотенце холодной водой и положил ему на лоб, потом присел рядом и положил ладонь на область сердца. Вливание целительной энергии ему точно не помешает. Можно было бы поставить капельницу, но у него руки спокойно не лежат на месте, может проткнуть вену иглой, а гибких катетеров здесь в глубинке отродясь не видали.
Вот что значит отсутствие нормального финансирования.
По мере вливания целительной энергии, парень стал успокаиваться, перестал метаться, дыхание стало ровным и более глубоким. Возможно, мне показалось, но я увидел бледное подобие круга в области сердца. Может, это обусловлено моим воздействием? Надо бы позвать шефа, вдруг он разглядит.
Когда я вышел из палаты, понял, что в ближайшее время нам будет не до парнишки и его успехов или поражения. Довольно чётко донёсся звук приближающихся сирен. Немного странно, а интенсивная пальба началась только сейчас, откуда же тогда раненые?
Стоило протянуть руку к ручке двери ординаторской, как она распахнулась сама, едва не отбив мне пальцы.
— Слышал? — спросил меня вышедший навстречу Герасимов.
— Слышал, — кивнул я. — Хотел, чтобы вы парня посмотрели.
— Теперь уже потом, — покачал головой Анатолий Фёдорович. — Пошли встречать гостей.
Мы вышли в холл приёмного отделения и были уже наготове, когда открылись двери и внесли первого пострадавшего. Я даже не сразу понял, что на носилках лежит именно человек, вся одежда на нём была обуглена, но уже не дымилась. Открытые участки кожи были покрыты растрескавшимися чёрными корками, в нос ударил резкий запах горелого пластика и поджаренной человеческой плоти.
Следом внесли ещё четверых таких же, а несколько не настолько сильно пострадавших вошли сами.
— Это так быстро доставка сработала? — спросил Герасимов, когда вносили первого пациента. — Ну ты шустёр, Вася.
— Это вы о чём сейчас? — пробормотал зеленеющий Василий Анатольевич, похоже, уже догадывавшийся, что его начальник хотел этим сказать.
— Вася, ты ли это? — всплеснул руками Герасимов. — С каких это пор мы такие нежные? Так, шуткам пока отбой, работаем, ребята. Работаем!
Сказав это, он первым устремился к пациенту. Окинув его и других беглым взглядом, он замахал руками.
— Так, выносим всех обратно на улицу! — скомандовал Герасимов. — Оля, неси из операционной все маски Эсмарха и всё, что к ним полагается. Будем врачевать на свежем воздухе, а то здесь мы все рядом ляжем.
Ворча что-то себе под нос, санитары снова схватили носилки и начали протискиваться на улицу. Под чётким руководством заведующего носилки расставили длинной шеренгой, ориентируясь на направление ветра, чтобы им в ноги