Основную ставку в получении информации по этой теме я делал на специалистов своего рода, которым отправлю описание проблемы и сформулирую запрос. Пусть роют пока со своей стороны.
— Не возражаешь, если я ещё раз гляну на твой желудок? — спросил я у Матвея.
— Сколько угодно, — усмехнулся парень.
Я снова приложил руку на область эпигастрия, моё предположение подтвердилось. Из-за поступления мяса монстра Аномалии в организм и по мере его усвоения сфера ещё немного уплотнилась и уже не казалась призрачной и едва заметной. Очень интересно.
Оставшийся вечер мы посвятили разбору своих немногочисленных вещей, наведению порядка и освоению квартиры. Одним из первых дел осмотрели оба санузла. В одном из них стояла ванна, в другом был душ.
Кваситься часами в чане с водой я не люблю, зато у Матвея при виде ванны глаза загорелись. Для деревенского жителя это как символ роскоши, я охотно уступил этот санузел ему, а с душем будет мой, на том и порешили. Зато утром, если что, не будем толкаться, кому куда. Правда, стиральная машина была только там, где ванна, но Матвей сказал, что этим вопросом будет заниматься только он, так что это ещё один пункт в пользу его господства в этом конкретном санузле.
Посетили мы и гараж. До него идти оказалось две минуты. Никакого скарба здесь навалено не было. Вдоль левой стены шёл верстак, но из инструментов только массивные тиски. Матвей уже потирал руки, сказал, что устроит тут мастерскую. Что именно он тут собрался мастерить, пока не делился.
В подвале мы нашли несколько трёхлитровых банок с соленьями. Я с подозрением посмотрел на начинающие ржаветь крышки и мутноватый рассол.
— Да ты чего⁈ — расхохотался Матвей. — Это, наоборот, самое то! С годами только вкуснее становится, хоть звёздочки рисуй. Завтра омлет пожарю, огурчики солёные открою, пальчики оближешь!
— Хорошо, уговорил, — кивнул я и взял в руки другую банку, содержимое которой удалось рассмотреть, только стерев пальцем немного пыли, сделав окошко. — А вот это по-моему варенье какое-то и его точно пробовать не стоит.
— Ваня, ты меня без ножа режешь! — всплеснул руками Матвей. — Ну какой нормальный человек будет выбрасывать варенье из чёрной смородины?
— И как ты его идентифицировал? — полюбопытствовал я.
— По жизненному опыту, по цвету и по ягодкам, — сказал парень, достал из кармана пакет с ручками и поставил туда варенье и огурцы. — Я его в компот добавлю, знаешь, какая вещь получится? А есть ещё один обалденный вариант: белый хлебушек мажешь маслицем, а сверху вареньице. Тут главное — пальцы себе не пооткусывать.
— Ладно, убедил, попробуем.
Закончив с обустройством, мы снова собрались на кухне и Матвей сделал к чаю те самые легендарные бутерброды с маслом и смородиновым вареньем. Это было божественно!
* * *
Пока я принимал утром водные процедуры в своей личной ванной комнате, вспоминал комфортную жизнь в родовом замке и читал отчёт учёных из родовой лаборатории о возможности появления дара барьерщика у простолюдина. Когда дочитал до конца, обнаружил, что побрился лишь наполовину и так и стою с бритвой в руке.
— То есть как это, не может такого быть? — сказал я своему отражению, выпучившему на меня глаза. — Бред какой-то, я же своими глазами это видел.
— Ваня, всё в порядке? — услышал я из-за двери голос Матвея. — Ты там по телефону, что ли, разговариваешь ни свет ни заря? Ты забыл про разницу во времени? Все нормальные люди в Екатеринбурге ещё спят!
— А ты чего не спишь? — буркнул я, продолжив бритьё.
— Как это, чего не сплю? — спросил Матвей, заглядывая в ванную. — Я же обещал тебе утром приготовить омлет с колбасой и солёными огурчиками, которые ты вчера выкинуть хотел.
— А, ну да, — ответил я, вытираясь полотенцем. — Ты точно уверен, что я не оккупирую сегодня туалет в приёмном отделении?
— Слушай, Ваня, я уже понял, что ты не из простой семьи, — Матвей изо всех сил старался подавить своё возмущение и наверняка уже проглотил слово «зажрались». — Но чтобы настолько далеко быть от народа — это уже перебор. Ну чего им будет? Они же солёные и закатаны в стерильную банку! Ну, если хочешь, я съем их ровно столько же, сколько и ты?
— Всё равно несправедливо, — усмехнулся я. — Ты-то будешь дома, а не на работе.
— Дома, говоришь? — нахмурился парень. — Я, вообще-то, собирался сегодня весь день в городской библиотеке торчать. Наверняка нужная мне литература окажется не навынос, а только в читальном зале.
— Ну, тогда я спокоен! — рассмеялся я. — Значит, мы будем практически наравне.
— Значит, едим по три огурца и расходимся, лады? — спросил Матвей и протянул мне руку.
— По три? — искренне удивился я.
— Ты ещё и четвёртый попросишь, поверь мне, — улыбнулся Матвей. — Они просто великолепны! Я уже испытал их на себе.
Вот омлет из деревенских яиц и колбасы того же происхождения и в самом деле был великолепен. Но четвёртый огурец я не стал есть чисто из принципа, хотя мог бы, приятель оказался прав.
Из-за того, что вышел из дома в уже привычное время, а живу теперь в два раза ближе, пришёл на работу рано, одновременно с Анатолием Фёдоровичем. Тот посмотрел на меня как-то странно.
— Слушай, Ваня, бессонница тебя до добра не доведёт, — покачал заведующий головой. — Могу сбор трав посоветовать. С ним ты не будешь вскакивать за два часа до будильника, а потом приходить на работу ни свет ни заря.
— Вообще-то, вы тоже очень рано на работу приходите, — сказал я, открывая дверь госпиталя и пропуская его вперёд. — И нет у меня никакой бессонницы, просто переехал поближе, а вышел так же.
— Понятно теперь, живи тогда, — сказал Герасимов, входя в ординаторскую. — А я прихожу так рано, потому что у меня такой интервал рабочего времени в договоре прописан, всё очень просто. Поставь чайник, что ли, чаю попьём.
— Кстати, давно хотел у вас спросить, — сказал я, доливая в чайник воды. — У всех заведующих отделением есть свой кабинет, а у вас нет, почему такая несправедливость?
— Чего это у меня нет своего кабинета? Есть, — сказал Герасимов, поправляя воротник халата перед зеркалом.
— Но вы же и переодеваетесь и обедаете и отдыхаете вместе с нами, — осторожно начал я.